То же пишут чешские путешественники Ганзелка и Зикмунд про цикад в Панаме. «Нет, это не знакомые нежные бубенчики, это цикады ужасные и назойливые, вездесущие днем и ночью, издающие резкие визгливые звуки, которые человека со слабыми нервами способны довести до сумасшествия или заставить его бежать. Когда такая цикада заберется в крону дерева как раз под окном вашей комнаты и преследует всех, у кого есть уши, своим нудным скрипящим голосом с утра до вечера, вы проклянете всех цикад на свете и возненавидите поэтов, которые воспевают цикад в стихах».
Путешествуя по пустыням Средней Азии, автор иногда досадовал на цикад, когда приходилось проезжать мимо их сборища. В это мгновение не было слышно даже работы мотора машины, к звуку которого всегда прислушивается каждый водитель.
Песни насекомых ценятся с далеких времен. Так, цикад держали в неволе в Древней Греции и Риме. В Италии и сейчас содержат в клетках полевых сверчков. Очень большие любители пения сверчков китайцы и японцы, у которых накоплен богатый опыт воспитания этих насекомых в неволе. Поздним летом там устраивалось что-то вроде фестивалей по прослушиванию пения сверчков. Да и поныне во многих домах можно видеть клетки со сверчками, а отправляющийся в небольшой путешествие по железной дороге путник нередко в числе прочих дорожных вещей захватывает с собой и клеточку со сверчком. Многие специально разводят сверчков в отдельно отведенных комнатах и достигают большого умения, основанного на тонком знании образа жизни этих насекомых.
Ради пения в клетках держат большого кустарникового сверчка, относящегося к роду Мокопода, а также самцов цикад[3]. Художественно опивал пение цикад в стихах поэт Оуянг-хси почти девять веков тому назад.
Статью о сверчках, содержащихся в неволе, написал В. Стариков в журнале «Юный натуралист» в 1959 году. Приводим из нее некоторые сведения.
Китайцы воспитывают различные виды сверчков. Их они называют «сишуай», а в Пекине — «гуагуар», что в переводе на русский язык значит «шумливые». В этом городе в конце мая на улицах появляются торговцы сверчками. В это время они стоят дешево. К концу октября цена на них резко поднимается. В конце же августа в Пекин привозят особенных сверчков, которых специально разводят в городе Ичжоу. Этих сверчков называют «цзинь чжунэр» (золотые колокольчики) за очень приятное и мелодичное пение. В конце же августа появляются местные сверчки «цюй-цюй», которые ценятся уже не за пение, а за особенные боевые качества. Стоят они дорого, но к осени цена на них начинает падать, так как способность драться к этому времени исчезает. Есть еще один вид сверчка «юй-хулу» (масляная тыква-горлянка). Эти крупные лоснящиеся насекомые, наоборот, к осени становятся наиболее ценными, так как рвение к пению у них возрастает.
Содержат сверчков в специальных глиняных горшках, которые украшают самыми различными способами, раскрашивают, инкрустируют слоновой костью, гравируют и т. д. Сосуды для сверчков служат предметом изощренного искусства. В пекинском музее «Гугун» имеется большая их коллекция, собранная еще в период царствования Юн Лэ (1403–1424).
В почете у человека и некоторые кузнечики. В Китае в клеточках из гаоляна ради пения содержат кузнечиков Гамнеоклеус гратуоза, называя их «го-го». Они обитают на юге, откуда их развозят во все районы страны. Держат в клетках больших кузнечиков и сверчков в Южной Америке, Африке, Италии, Португалии.
Известный исследователь Амазонки натуралист Бэтс описывает пение сверчка с очень вздутыми крыльями, называя его Хлороцелус танама. Туземцы содержат этого сверчка в клеточках, сделанных из ивовых прутьев. «Один из моих знакомых, — пишет Бэтс, — содержал такого сверчка шесть дней. Он пел только два или три дня, и тогда его громкие звуки разносились по деревне». Про другого кузнечика — Тлибосуеллюс каменлифолиус — он сообщил, что его пение «превосходит все слышанное по этой части среди мира прямокрылых». Туземцы называют его «таната» и держат в клетках.
Сейчас, когда получили широкое развитие радио и телевидение, певчие птицы и насекомые стали постепенно забываться и лишь в глухих уголках земного шара пение насекомых продолжает услаждать слух стоящего близко к природе человека. Но должно придти время, когда человек вспомнит о крошечных певцах и заведет в домах маленькие клеточки с шестиногими музыкантами. А когда к этому прикоснутся ученые, изучающие жизнь насекомых, сколько для мира будет открыто талантливых музыкантов, послушать пение которых сейчас можно лишь только где-нибудь в глухих и безлюдных местах.
3
Самки цикад не поют. Это дало повод греческому поэту Ксенарху не без язвительности заметить: «Счастлива жизнь цикад, так как у всех у них безголосые жены».