— А в каком приложении?
Я растерялась, стала припоминать разговор в его кабинете. Босс нахмурился:
— Яна, соображай быстрей, а не то я тебе оклад урежу.
— Но вы не говорили, в каком, — сердито ответила я.
— И что? Импровизируй. И прекрати уже, черт возьми, выкать. — Он откинулся на спинку сиденья, заложил руки за голову. — Ну и где мы познакомились?
— В «Тиндере», — процедила я. — У тебя еще фотка дурацкая была — в свитере с оленями, а-ля «бабушка связала». Я тебя вообще влево свайпнуть хотела, но палец дернулся не в ту сторону.
— Это была судьба.
— Нет, обычная невнимательность.
— Но потом ведь я тебе понравился, — подхватил Григорий. — По переписке. Ты оценила мой искрометный юмор.
— Не правда. Шутки у тебя были так себе. Но я с детства жалостливая, потому решила дать тебе шанс.
— В самом деле? — Босс ухмыльнулся. — А может, дело не в жалости, любовь моя?
— А в чем?
— В твоей озабоченности. Помнится, ты отлайкала все мои фото с голым торсом.
— Ты меня с кем-то путаешь, — возразила я. — Никогда не понимала эту привычку парней фоткаться без рубашки. Прям как дикари какие-то.
Босс выпрямился, придвинувшись, обхватил пальцами мой подбородок.
— Ты чего такая дерзкая, Белозерова?
— А не надо мне урезанием оклада угрожать.
— Если не будешь следить за язычком, мне придется говорить всем, что у тебя ПМС. — В его голосе появилась приятная хрипотца. А еще босс как-то странно уставился на мои губы, будто раздумывал: поцеловать?
Я скорей оттолкнула его руку, отодвинулась.
— Могу по-другому, — деловито сказала я. Сложив руки на коленях и приосанившись, я закатила глаза, заговорила слащавым тоном. — Гриша — волшебный. Я думала, таких, как он, уже не делают. Мы только раз поговорили по телефону, и я пропала. Я сразу поняла, что он моя судьба, он предначертан мне небом…
— Воу-воу, полегче, — скривился босс.
— Что, тоже не нравится? — Я ухмыльнулась. — Капец ты привередливый.
— Не правда. И я, в принципе, согласен на первый вариант. Пойдем.
— А здесь недорого? — Мне стало чуточку тревожно: новое место, новые сюрпризы. — У меня с собой не очень много денег.
— Не волнуйся: когда ты со мной, за все плачу я.
— Да ты и правда волшебный.
— Ага, — мрачно подтвердил он, — на всю голову.
В любимой пиццерии босса оказалось довольно уютно. Там стояли простые деревянные столики, было много зеленых растений и еще больше старых фотографий, сделанных в итальянских городах. Меня так впечатлил интерьер, что я затормозила на пороге, стала все вокруг разглядывать. Григорию это почему-то не понравилось. Он обнял меня за талию, потянул к барной стойке.
Его прикосновение весьма странно на меня подействовало. Оно будто обожгло, наэлектризовало кожу у меня на животе. Наверное, я просто не подготовилась еще морально к тому, что босс будет меня трогать. Мне даже захотелось отпрянуть, но, к счастью, я совладала с собой, сумела сохранить беспечный вид.
— Я такой голодный, — шепнул босс, одаривая меня откровенно пошлым взглядом. — А ты?
У меня перехватило дыхание. Какого ответа он ждет? Мне реагировать на его игривую интонацию или отвечать по существу? «А-а-а! — заорала я у себя в голове. — Мне нужны звонок другу и помощь зала».
— Какую пиццу ты бы хотела, милая? — спросил босс, так и не дождавшись ответа.
— Я… я не знаю. А что ты посоветуешь?
Он вплотную придвинул свое лицо к моему. Его губы оказались где-то на уровне моего виска.
— Может, закажем с грибами и трюфельной пастой? Одну на двоих.
В пиццерии работал кондиционер, было довольно прохладно, потому я явственно ощутила на коже горячее дыхание босса. Шея почему-то покрылась мурашками.
— Или тебе хочется чего-то другого… остренького? — тихо продолжил Григорий. — Пеперони?
— Нет, давай все-таки с грибами.
— И пока только воды возьмем, да? А кофе чуть позже: не охота, чтобы остыл.
Его голос звучал безумно сексуально. Мурашки с моей шеи перекинулись на спину, ноги почему-то стали ватными. Вот же черт! Я и не думала, что изображать любовь с боссом будет так сложно. Мое тело принимало все его штучки за чистую монету и предательски млело.
В театральной студии, помнится, у меня подобных проблем не случалось. Правда, у нас там и с красавчиками был напряг. Обычно мне приходилось играть любовь с длинным и тощим другом Степы. Его звали Вадик, у него постоянно был насморк, потому Вадик то и дело сморкался в старенький клетчатый платок и немного гнусавил. Впрочем, это мне как раз не мешало. Работали мы вместе без сучка, без задоринки. Лишь один раз — во время премьеры — я чуть не рассмеялась посреди монолога, в котором признавалась Вадику в любви. Да и то потому, что он довольно громко шмыгал, пока я там распиналась.