– Он пишет пророческие вещи, – сказала супруга. – Все сбывается. Это особый дар.
– Очень рад, – уныло отозвался Сивере. – Наверное, страшно любопытно. Придется подождать, когда все это можно будет прочесть. А пока я пойду, ладно?
– Нет. Можете и не дождаться, – как-то нехорошо усмехнулся Валентин Данилович. – Поэтому иногда, в виде исключения, я читаю отрывки из своих рукописей знакомым. Для их же пользы.
– Да-да! – подтвердила супруга. – Очень разумно уже при жизни услышать слова гения. Познать будущее. Я думаю, Валентин Данилович прав: вы достойны его выбора. У вас милое, интеллигентное лицо.
– Еще какое! – радостно подтвердил Багрянородский.
«О, нет!» – хотел воскликнуть Александр Юрьевич, но… сдался, поскольку «гений» уже вытаскивал из кармана плаща ученическую тетрадь. Лишь вяло произнес:
– На какую тему?
– Россия в две тысячи семнадцатом году, – ответил Комамберов, взглянув на часы, словно они отсчитывали не минуты, а годы или даже века. – Видите ли, по моим прогнозам произойдет следующее. После исчезновения с карты мира Украины, которая уничтожит сама себя, начнется затяжная война с Европой. Штаты увязнут на Ближнем Востоке и не смогут вмешаться в полную силу. К тому же у них самих вспыхнут такие волнения, что мало не покажется. Негры, как обезумевшие бизоны, начнут топтать всех подряд. Вдобавок – серия природных катастроф. А самая страшная из них – это извержение вулкана в Йеллоустонском заповеднике. Но «проснется» он в две тысячи двадцать седьмом году. Более половины Америки погибнет. Что же мы увидим? США, как глобальная империя, прекращает свое существование, превращается в некое подобие Гондураса. Франция, Англия, Германия униженно на коленях просятся под наше крыло. В Ростове проходит открытый судебный процесс над президентом Америки и более мелкой шпаной – недобитыми порошенками и Турчиновыми. Гуманизм нашего президента беспределен – их всех приговаривают всего лишь к ссылке на дно Байкала, дают водолазные костюмы с запасом кислорода на четыре часа…
– Позвольте! – остановил Комамберова Сивере. – Это ведь памфлет какой-то. Сатира?
А сам подумал: «Душевнобольной, с ним надо помягче».
– Нет, озарение! – пылко возразил Валентин Данилович.
А его супруга добавила:
– В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году мой муж предсказал распад Советского Союза с точностью до мельчайших деталей, даже назвал имя будущего президента России, ошибся лишь на одну букву: Яльцин. Что вы на это скажете?
– Ничего, – грустно отозвался Сивере.
– А полгода назад он написал трактат о том, что произойдет в небольшом горном монастыре, где соберутся весьма необычные люди, – продолжила Комамберова. – Хотя тогда мы еще даже представления не имели, что приедем именно сюда. А это как вам понравится?
– Никак, – сказал Александр Юрьевич, которого вдруг что-то кольнуло в сердце. Но на сей раз услышанное заинтересовало его. А если этот «гений» в чем-то прав? Одержимые порой близки к истине. Сам Комамберов глубокомысленно молчал. Что касается Багрянородского, то он вообще куда-то исчез.
– А нельзя ли ознакомиться с этим трактатом? Для начала, – произнес Сивере.
– Можно! – кивнул Валентин Данилович, убирая тетрадь в карман. – Приходите к нам вечером. Комната номер восемь.
– Там и насладитесь истиной, – многозначительно добавила супруга. Очевидно, она буквально поклонялась своему мужу как божеству.
5
«Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!..» Эту фразу шекспировского Гамлета Сивере твердил про себя неоднократно, пока шел к сокурснику. Ему было необходимо с кем-то посоветоваться, опереться на трезвый холодный ум. Прозоров, как практичный, волевой, целеустремленный человек, не подверженный интеллигентской рефлексии, мог бы помочь разрешить некоторые вопросы. Но Александр Юрьевич упустил из вида то обстоятельство, что его старый приятель и сам ныне скрывает какую-то тайну. Если только не изображает по университетской привычке Воланда.
– Ты понимаешь, что здесь происходит? – с порога поинтересовался Сивере, протискиваясь в узкую, прокуренную келью. И тотчас же перекинулся на другое: – Не мог выбрать себе апартаменты получше? Это же какая-то собачья конура.
– Не следует тебе сюда так часто приходить, – спокойно ответил Прозоров, передвинув сигару из одного уголка рта в другой. – Мы ведь не знакомы.
– К черту твою дурацкую конспирацию. К черту весь этот «Монастырский приют». Один пишет идиотские пророческие трактаты. Другой умирает в моем номере на моей же койке. А потом переползает в соседнюю келью и напяливает на нос пропавшие очки, чтобы лучше видеть загробный мир. Еще раньше кого-то выталкивают из фуникулера, но нет ни убийцы, ни трупа. Четвертую ночью посещает странный пришелец и теряет свой медальон, а сама она в темноте испаряется. Две старухи явно замышляют какую-то пакость. И этот подозрительный хозяин гостиницы со своей семейкой. Старики-грифы, пергаментный князь, скверный Багрянородский. Кто написал в нише эту глупую фразу: «Здесь будет убит Сивере»? Куда мы попали, Герман?