А Нинджер тем не менее продолжал каждую последнюю пятницу месяца ездить в Нью-Йорк за покупками.
…Вечер 29 апреля 1891 года был по-осеннему холодный. Шел дождь, с моря дул сильный порывистый ветер, и казалось, что он выдул всех с улиц Нью-Йорка. Эрл Баском, владелец небольшого бара, скучал за стойкой. Клиентов не было, и бармен все протирал и протирал большие пивные кружки и бокалы, с тоской глядя на потоки дождя, смывающие пыль с двух больших витрин.
Но вот звякнул колокольчик, и в бар вошел уже немолодой и прилично одетый человек. Поздоровавшись, он попросил Эрла разменять 50-долларовую банкноту. «Может быть, стаканчик налить? Погода-то, какая», — предложил бармен, вручая деньги посетителю. «Нет, благодарю вас, я очень спешу», — ответил тот с легким акцентом, и, уложив аккуратно деньги в кошелек, покинул бар.
Эрл Баском удрученно посмотрел ему вслед и, взяв банкноту с мокрой стойки, положил ее в кассу. И тут он почувствовал, что ноги его подкашиваются: у банкноты на той стороне, которая коснулась мокрой стойки, расплылся тончайший многоцветный рисунок.
Когда Нинджера задержали, он пытался протестовать, но потом сознался в преступлении. Его арестовали, и городская юстиция была так перепугана, что даже не согласилась отпустить его под крупный залог. Да это и неудивительно, ибо, как сказал потом судья Кокс, «этот человек является наиболее опасным фальшивомонетчиком, который когда бы то ни было, попадался в руки американского правосудия. В обычных случаях у людей такого рода достаточно изъять клише, пресс и прочее оборудование, и они перестают быть опасными для общества. В данном же случае обвиняемый все эти механизмы постоянно имеет с собой, в своей голове, в своих руках…»
Суд над Нинджером вызвал огромный резонанс в американском обществе. В редакции газет посыпались письма с просьбой освободить его с тем, чтобы можно было талант Нинджера использовать на благо страны. Видный общественный деятель С. Паккард обратился в редакцию газеты «Сан» с просьбой принять все меры к освобождению Нинджера.
Но суд состоялся, и фальшивомонетчика приговорили к 6 годам тюрьмы и… одному доллару штрафа. Отсидев 4 года и 2 месяца, в связи с хорошим поведением Нинджер был выпущен на свободу. Он продал свою ферму за довольно крупную сумму и уехал в неизвестном направлении. Нинджер исчез, и его больше никто не видел. Но память о нем не давала покоя его бывшим соседям и в особенности человеку, который купил его ферму. Этот последний почему-то решил, что Нинджер где-то должен был зарыть клад. Он перерыл всю землю, ничего не нашел и в конце концов сошел с ума. Свои последние дни он провел в психиатрической лечебнице. Это была не первая и далеко не последняя жертва погони за «золотым тельцом».
В заключение отметим, что растущее увлечение коллекционированием различных предметов старины, в том числе и монет, неизбежно породило и новую армию преступников-фальсификаторов, т. е. подделывателей монет, не находящихся в обращении, имеющих только нумизматическую ценность. Среди тех, кто особенно преуспел в этом сомнительном бизнесе в прошлом, в первую очередь следует назвать немца Карла Беккера, в течение длительного времени водившего за нос не только коллекционеров-любителей, но и экспертов музеев. Его продукция — преимущественно античные золотые монеты — шла всегда нарасхват и никогда не вызывала сомнений даже у специалистов.
Беккер разбогател и все реже и реже выбрасывал на рынок «уникальные монеты». Всего он изготовил 622 штемпеля, причем чеканил так называемые «золотые древнеримские» монеты из особого сплава, весьма похожего на золото.
На этом уникальном снимке — один из первых экземпляров «творческой деятельности» знаменитого Эмануэля Нинджера. Свои первые шаги в качестве фальшивомонетчика он начал на родине, в Германии, откуда потом вынужден был срочно иммигрировать в Новый Свет, чтобы избежать уголовного наказания. На снимке австрийская банкнота в 5 гульденов, вышедшая из-под пера гениального преступник
Ни для кого не секрет, что в арсенале государств и их правительств, кроме явных, имеются еще и скрытые средства оказания давления на другие государства. В их числе подрыв экономики того или иного государства путем массового печатания и распространения фальшивых денежных знаков.
САНОВНЫЕ УГОЛОВНИКИ
Мы уже рассказали о «шалостях» сильных мира сего, пытавшихся получить своеобразный «заем» у своего народа (без последующей отдачи) путем выпуска фальсифицированных монет и банкнот.
Не меньше усилий прилагали они для того, чтобы вредить своим зарубежным врагам. История знает много примеров, как фальшивые деньги служили орудием внешней политики государств. Вообще следует признать, что поддельные монеты враждебных стран чеканились в больших количествах во время многочисленных войн чуть ли не с начала средневековья. Известный русский ученый профессор М.И.Боголепов писал в своей книге «Государственный долг» о том, что некоторые из королей так увлекались фальсификацией монет, что вошли в историю с титулами фальшивомонетчиков.
Еще в 1517 году чешский король выпустил фальшивые монеты, которые наводнили польский рынок и ощутимо повлияли на состояние экономики страны.
Во времена Семилетней войны (1756–1763 годы) прусские войска под командованием Фридриха II вступили на территорию Польши и Литвы. Им достались богатые трофеи, самыми ценными из которых оказались неказистые инструменты для чеканки литовских монет. Узнав о неожиданной находке, Фридрих прежде всего поспешил всех, кто так или иначе проведал об этих инструментах, арестовать и взять под строгую охрану. Затем он поручил трем авантюристам-фальшивомонетчикам приступить к чеканке литовских монет. Им было выдано серебро, но с условием, что они будут использовать его «экономно». Эта троица приступила к изготовлению монет, которые только выглядели серебряными. Поскольку монеты эти должны были иметь вид бывших в употреблении, излишний блеск их поверхности устранялся с помощью так называемого винного камня. Более того, монеты продолжали чеканить с той же датой, что и подлинные. Неудивительно, что купцы, снабжавшие прусскую армию, брали эти деньги без колебаний. Предполагают, что только эта «святая троица» отчеканила фальшивых денег на многие миллионы.
Как пишет в своих воспоминаниях Август Понятовский («Русская старина», № 2, 1916 год) курфюрст Бранденбургский также нажил себе огромное состояние путем «вопиющего злоупотребления, которое он… позволил себе, начав чеканить монеты с изображением Августа III; мало того, что он чеканил их на монетных дворах Саксонии, он подделывал их также в своих владениях, вследствие чего они мало помалу были обесценены до 1/3 их прежней стоимости».
Таким образом, в Польшу с нескольких монетных дворов, находящихся за ее пределами, поступило огромное количество фальшивых монет. По словам Понятовского, их было к концу Семилетней войны более 200 миллионов.
В свою очередь, англичане старались досадить пруссакам и начеканили огромное количество немецких серебряных денег — зильбергрошей. Но вскоре обнаружилось, что эти монеты фальшивые: они содержали серебра значительно больше, чем настоящие. Это был первый в истории Европы случай, когда фальшивомонетчики так странно ошиблись.
Одновременно в Польше и Швеции усиленно изготавливали фальшивые русские деньги. Царские чиновники в долгу не остались и организовали тайное печатание голландских денежных знаков. Позже, уже накануне русско-японской войны, царские власти обнаружили на Дальнем Востоке огромное количество поддельных рублей. Прошло много времени, пока стало ясно, что печатают эти деньги не в Петербурге, а в Токио. Видимо, подготовка к войне с Россией шла в Японии на всех уровнях и началась задолго до нападения на Порт-Артур.
Однако впервые по-настоящему серьезно, на государственном уровне, изготовлением фальшивых денег занялись в Англии.
К 70-м годам XVIII столетия ее отношения со своими североамериканскими колониями резко ухудшились. Чувствуя, что богатые колонии ускользают из рук, английский парламент предпринял ряд решительных мер, чтобы спасти свои позиции в Новом Свете. Были введены жесткие ограничения, тормозившие развитие мануфактурного производства в колониях. Это не нравилось зажиточным фабрикантам. А закручивание налоговых гаек особенно болезненно ощущали бедняки. Вообще обложение налогами считалось несправедливым, поскольку колонии не имели своих представителей в парламенте. В 1764 году Лондон издал новый закон, запретивший выпуск в колониях бумажных денег. Это решение сильно ударило по фермерам, ремесленникам и фабрикантам. Ряд других «драконовских мер» английского правительства переполнил чашу терпения — вспыхнула война против британского колониального гнета.