Сын англичанина и немки, Белл самой судьбой предназначался на роль «посредника» между Германией и Англией. И неудивительно, что он, являясь агентом английской секретной службы, одновременно считался активным участником фашистского движения в Германии. Георг Белл принадлежал к немецкому центру так называемой Лиги Обера, о которой мы коротко расскажем ниже, а сейчас отметим, что у этого международного шпиона, несмотря на множество хозяев, была тем не менее одна цель в жизни — борьба против Советского Союза. Именно на антисоветской почве у него и произошло сближение с грузинскими белоэмигрантами. Впрочем, об этом позже. А сейчас вернемся снова к странному событию в Куфштейне. Безусловно, Белл знал слишком много. Но его ликвидировали не только из-за этого. Белл превратился в одиозную фигуру, и его связи с англичанами стали очень беспокоить гитлеровцев.
Самое интригующее и, если хотите, самое загадочное в этой криминальной истории заключалось в существовании прямой, хотя и невидимой, связи между деятельностью злосчастного господина Белла на территории Германии и странным происшествием, которое случилось в холодный ноябрьский день 1928 года в почтовом отделении немыслимо далекой, затерявшейся в сугробах железнодорожной станции Званка, что лежит на пути из Ленинграда в Мурманск.
Об этой странной связи не знали не только погрязшие в обывательской трясине жители Куфштейна, но и широко информированные правители Германии, которые горели желанием поскорее избавиться от тех, кто знал слишком много о слишком интимном. Что же касается отношения Белла к событиям на далекой станции Званка, то об этом даже они знали ровно столько же, сколько и жители маленького Куфштейна, т. е. ровно ничего.[9]
Но что же, в конце концов, случилось на этой самой Званке?
ФИРМА «КАРУМИДЗЕ И К0»
В этот памятный ноябрьский день гражданин Запалов, служащий почты на упомянутой нами станции, работал как обычно. И когда ему просунули в окошечко заполненный бланк перевода на 30 рублей, он оформил его без всяких колебаний и выдал церковному старосте одной из церквей Волховского района гражданину Николаю Биткину соответствующую квитанцию. Деньги адресовались Госстраху в качестве очередного взноса за страхование церковного дома.
Гражданин Запалов принял три червонца и привычным движением положил их в соответствующее отделение своей кассы. Но что-то насторожило его в этих деньгах. Запалов вновь взял червонцы в руки и принялся их изучать. Вроде бы все правильно изображено на них, но сама бумага показалась ему необычно мягкой. «Новые червонцы должны быть более твердыми», — думал Запалов, направляясь в местное отделение Госбанка.
Там тоже долго изучали банкноты, но не пришли к единому мнению. Тогда кто-то предложил направить их на экспертизу. Прошло несколько дней, и из Ленинграда пришел запрос о том, кто платил этими деньгами. Запалов немедленно известил соответствующие органы о том, кто их принес, указал адрес. Вскоре гражданина Биткина арестовали. На его квартире обнаружили большую пачку новеньких фальшивых червонцев. С этого момента компетентные органы начали быстро распутывать клубок одной из наиболее зловещих экономических диверсий, подготовленных рядом империалистических держав против Советского Союза.
В июне 1924 года в Женеве была создана «Международная лига борьбы против III Интернационала» или «Лига Обера» по имени ярого антикоммуниста швейцарского адвоката Теодора Обера. Девизом этой лиги было: «Антикоммунизм превыше всего». Штаб-квартира лиги располагалась в Женеве, однако, самую активную провокационную и террористическую деятельность осуществляли ее центры во Франции, Англии, Германии и ряде других стран.
Провокации, диверсии, открытый террор как внутри Советского Союза, так и за рубежом против советских учреждений и граждан не прекращались. В этот трудный для нашей страны период они пошли еще и на злостную экономическую диверсию — изготовление в невиданных масштабах фальшивых советских денег и засылку их в СССР.
В декабре 1925 года в дорогом парижском ресторане «Ля Рю» собралась компания, которая выделялась даже на фоне обычной для этого заведения «высокой» публики. Но выделялась она не столько своим видом — вполне респектабельным, сколько тем особо подчеркнутым вниманием, которое этой компании оказывали метрдотель и официанты. Ресторан «Ля Рю» удостоили своим вниманием шведский миллионер Нобель, германский генерал Гофман, известный фашист Белл, а также трое лиц грузинской национальности: Карумидзе, Садатерашвили и Кедия. Само собой разумеется, что переполох среди официантов вызвали две персоны, упомянутые первыми.
Поскольку читателю уже кое-что известно о Белле, мы скажем несколько слов и о других участниках встречи. Некто Кедия в тот период еще числился руководителем грузинской белоэмиграции, поскольку являлся председателем так называемого «Кавказского комитета», оказавшегося в результате некоторых исторических событий в Париже. Плюгавый Карумидзе был в царское время банкиром, а позже стал германским шпионом. Садатерашвили — сын бывшего крупного землевладельца, агент генерала Гофмана и белогвардейца Бермондта-Авалова.
Эта неожиданная по составу компания собралась для того, чтобы обсудить ряд вопросов, непосредственно относящихся к Советской России. Нобель, как известно, владел во времена царизма предприятиями на Кавказе. И хотел бы их как можно быстрее вернуть. Грузинские белоэмигранты стремились к одному: любой ценой заполучить побольше денег, даже торгуя тем, чего у них не было, в частности кавказской нефтью. Что же касается генерала Макса Гофмана, то о нем стоит сказать несколько подробнее. В сентябре 1916 года его назначили начальником штаба главнокомандующего Восточным фронтом. Как представитель германского верховного руководства Гофман принимал деятельное участие в брестских переговорах.
Когда военные авантюры Германии против молодого Советского государства потерпели полный провал, Гофман вернулся в Берлин и занялся подготовкой «похода» против нашей страны, призывая под свое знамя и своих бывших врагов из Антанты, и белоэмигрантов.
Итогом этой встречи следует считать, во-первых, создание «Комитета освобождения Грузии» и, во-вторых, рассмотрение вопросов, связанных с расширением политических связей (и не только в Германии) грузинских националистов. Затем на этой встрече впервые была высказана мысль о том, чтобы попытаться изготовить фальшивые червонцы и тем самым нанести коварный удар по финансовой системе нашей страны.
Эта идея принадлежала Карумидзе и Садатерашвили и была с восторгом принята остальными «высокими договаривающимися сторонами». И Нобель, и Гофман, и Белл отлично знали, что выдвинули это предложение люди опытные, знающие, не любители, а профессионалы. Ведь еще до революции и Карумидзе, и Садатерашвили «баловались» печатанием фальшивых рублей, попались на этом и были судимы. Причем Карумидзе был приговорен к смертной казни, а Садатерашвили к 12 годам каторги. Рассказ о фантастических перипетиях, в результате которых этим «шалунам» удалось избежать наказания, увел бы нас в сторону от основного направления повествования. Однако нельзя не отметить, что впоследствии эта судимость совершенно неожиданно пошла им на пользу.
Теперь стало известно, что главным инициатором этой встречи была «Лига Обера» и те могущественные силы, которые за ней стояли. Сам генерал Гофман, кстати, входил в руководящее звено мюнхенского филиала «Лиги Обера».
Итак, идея печатания фальшивых червонцев очень понравилась всем. И более того, ее одобрил человек, по инициативе которого, кстати, и была организована эта встреча. Речь идет о Генри Детердинге, миллиардере, стоявшем во главе одного из самых мощных по тем временам нефтяных концернов — концерна «Ройял Датч». Предварительная договоренность с Детердингом уже была. С ним тайно встретился генерал Гофман и обсудил в принципе суть этой финансовой диверсии. Поездку генерала в Гаагу организовал и субсидировал некий Шмидт. Судя по всему, он пользовался тем же источником, из которого впоследствии поступали настоящие деньги и для фальшивомонетчиков Карумидзе и Садатерашвили.
9
Существует другая версия убийства Белла — в отдельном кабинете маленького ресторана в Куфштейне. — Примеч. авт.