Проектировщики не сочли нужным вычислить кривую остойчивости для судна при спуске со стапеля. Это объяснялось тем, что «Дафнэ» строился по очень детальной спецификации, подготовленной самим главным инженером верфи. А тот заявил, что судно будет иметь очень большой запас остойчивости, достаточный для перевозки скота без принятия в трюм балласта. Главный инженер признал факт, что он не рассчитывал остойчивость парохода, а лишь установил его главные размеры исходя из опыта строительства верфью подобных судов. А дальше произошло вот что.
Главный инженер запроектировал на «Дафнэ» судовые устройства по аналогии с пароходом «Брайар»», записав в спецификации «подобно как на „Брайаре“. Строители поняли эту фразу буквально, не догадавшись, что он имеет в виду не размер, а тип. „Брайар“ был значительно больше „Дафнэ“), и излишний вес таких устройств, как якорное, швартовное и рулевое, привел к уменьшению остойчивости судна.
Отметим еще один любопытный факт. Во время следствия по делу «Дафнэ» известный английский кораблестроитель Джон Байлс выступал в качестве свидетеля. Он рассказал о том, что произошло незадолго перед этим во время спуска парохода «Хаммониа» соседней фирмой «Джей энд Джи Томсон». Когда это судно было спущено, оно накренилось на правый борт, потом почти вернулось в первоначальное положение и после третьего размаха качки накренилось на угол от 40 до 50°. В этом состоянии пароход отбуксировали в док-бассейн завода, где он сел на грунт. Когда воду откачали, пароход снова вывели на воду и поставили на ровный киль, устранив крен. Испытание его остойчивости показало, что он был спущен примерно с 8 дюймами положительной остойчивости — этого было вполне достаточно при предыдущих спусках подобных судов. Тогда вычислили полную кривую остойчивости этого парохода для спуска и получили удивительную вещь... Оказалось, что остойчивость была максимальной при 33°, исчезала примерно при 53°.
Джон Байлс, видимо, защищая своего коллегу, тогда признался, что всегда считал, что если есть остойчивость, скажем, при 90°, то при возрастающих до этой величины углах остойчивость будет положительной.
Теперь причина катастрофы с «Дафнэ» стала понятна. Из-за очень малой начальной остойчивости, под действием ветра и течения реки, даже при небольшом крене судна незакрепленные тяжелые предметы на палубе сдвинулись с места и создали такой кренящий момент, что край главной палубы судна ушел под воду. На «Дафнэ» большие квадратные отверстия в палубе оставались открытыми для установки котлов. Этого оказалось достаточно...
Катастрофа «Дафнэ» насторожила кораблестроителей Шотландии. Они стали намного внимательнее рассматривать необходимую остойчивость при спуске судов на воду, а в отдельных случаях при спуске со стапеля суда обеспечивают временным балластом. А на верфи Стефана с тех пор особое внимание обращают на заделку всех отверстий в нижней части бортов, на надежное крепление на готовом к спуску судне всех тяжелых предметов, судовых устройств, при спуске разрешают подниматься на судно только тем, кто выполняет там работу при отдаче удерживающих якорей и крепит концы.
В 1905 г. миллионер сенатор Пьяджо из Генуи заказал судоверфи «Сочьета Эзерчицье Бачини» два пассажирских парохода для перевозки эмигрантов из Италии в Южную Америку. В начале этого века эмиграция из деревень и городов Италии безземельных крестьян и безработных непрерывно увеличивалась, и дело сулило немалую прибыль. Новые пароходы должны были войти в состав пассажирского флота итальянской судоходной фирмы «Навигационэ дженерале итальяна», созданной в 1881 г. Каждое из судов должно было иметь вместимость свыше 12 тыс. рег. т, длину 149 м, ширину 17, при глубине трюма 11,2 м. В качестве главного двигателя решено было установить по две паровых вертикальных машины тройного расширения мощностью около 10 000 л. с., обеспечивающие скорость 18,5 узла.
Каждый пароход рассчитывался на перевозку 180 пассажиров первого класса, 200 — второго класса и 1100 палубных пассажиров. Экипаж каждого судна — 240 человек. При крейсерской скорости 17 узлов пароходы должны были ходить из Генуи в Буэнос-Айрес за 15 дней.
К середине сентября 1907 г. первый из пароходов, который решили назвать «Принчипесса Иоланта», был почти полностью закончен постройкой и стоял на стапеле судоверфи на реке Тригозо, между Генуей и Специей. На нем уже установили паровые котлы и машины, поставили дымовые трубы и мачты, настелили палубу.
Традиционные «крестины» корабля и его спуск со стапеля назначили на 22 сентября. Поскольку итальянская пресса очень широко рекламировала новый пароход как лучший лайнер страны с «совершенными механизмами и роскошными салонами», интерес к новому кораблю был огромен. В день спуска на верфь прибыло множество гостей, званых и незваных. Для судостроительной верфи это был большой праздник...
У головной части стапеля, украшенной национальными флагами, лентами и гирляндами живых цветов, на специально сооруженной платформе собрались руководство верфи и самые почетные гости — сенаторы, епископы, банкиры и другие из числа «сильных мира сего».
Время близилось к полудню. Церемония «крестин» была назначена на 12 часов дня. Наконец, когда закончились все торжественные речи и «крестная», произнеся: «Я нарекаю тебя „Принчипессой Иолантой“ и желаю тебе счастливого плавания», разбила ловким ударом о форштевень бутылку игристого асти, корабль медленно двинулся к воде.
«Принчипееса Иоланта» разрезала своей кормой гладь реки и навсегда покинула стапель, оркестр заиграл национальный гимн, над верфью пронеслось многогласное «Вива!», прерываемое пароходными гудками, сиренами и звоном колоколов. Зрелище было поистине великолепным: красавец-пароход, сияющий белизной двухъярусной спардечной надстройки, украшенный разноцветными флагами, на фоне темных гористых берегов реки Тригозо. Кончился разбег судна со стапеля, остановленный мертвой хваткой двух адмиралтейских якорей, и корма, ушедшая было в воду по фальшборт юта, медленно поднялась, судно стало на ровный киль.
Но не прошло и нескольких секунд, как «Принчипесса Иоланта» начала крениться на левый борт. Неприятное чувство тревоги охватило собравшихся на берегу, ликующие крики замерли, оркестр смолк, и наступила тишина, нарушаемая теперь лишь жужжанием цикад и пением птиц.
Да, люди не хотели верить своим глазам: пароход кренился все больше и больше. Через минуты полторы-две крен достиг 40°, после чего судно стало валиться намного быстрее. Теперь уже вода подошла к ряду нижних иллюминаторов, к грузовым и угольным портам главной палубы. Некоторые из этих отверстий почему-то остались открытыми — вода хлынула внутрь парохода десятком каскадов. Еще через минуту «Принчипесса Иоланта» легла своими огромными трубами на воду. Сотни флагов расцвечивания, натянутых между мачтами парохода, уже не трепетали на ветру — они полоскались в воде. В таком положении лайнер стал погружаться. Глубина реки не позволила ему сделать «поворот оверкиль», и он лег на грунт боком. На поверхности реки виднелась лишь часть его борта, выступавшая на полтора метра над водой.
Впечатление от увиденного оказалось настолько сильным, что публика, толпившаяся у стапеля, бросилась прочь. Большинству все это казалось кошмаром, каким-то страшным сном, наваждением. Кораблестроители застыли на месте, многие рабочие верфи, что строили пароход, рыдали от досады. В чем же крылась причина катастрофы? Выяснилось, что причиной катастрофы явилась всего-навсего ошибка в расчете остойчивости лайнера.
«Принчипессу Иоланту» быстро подняли, и владельцы, получив страховое возмещение, продали ее корпус на металлолом. Верфь «Сочьета Эзерчицье Бачини» была закрыта почтя полгода: правительство Италии запретило продолжать постройку на ней однотипного парохода «Принчипесса Мафальда». Тригозским корабелам пришлось пересматривать весь проект сенатора Пьяджо. Поняв свою ошибку, они заново пересчитали для второго судна остойчивость, в результате чего увеличили балласт и снизили высоту спардечной надстройки судна на 60 см. И тем не менее «Принчипесса Мафальда» получилась валкой. В течение 19 лет эксплуатации на линии Генуя — Южная Америка моряки называли ее не иначе как «пьяная балерина».