***
Отступление одиннадцатое.
Не далее как прошлым летом в русской глубинке был открыт памятник былинному герою - Илье Муромцу, "сиднем сидевшему 33 года" и поднятому силой идей, "обращенных к его глубинным чувствам". И можно быть уверенным - в своем движении вперед русский народ пойдет по своему пути, руководствуясь простым и в то же время тонким чувством нравственного и физического самосохранения
Не спрашиваю - обладают ли этим "тонким чувством" вожди, назначенные русскому народу волей злого рока в поводыри. Ответ ясен. Наблюдая суету "русского правительства" и президента РФ в Москве, говорить о русском характере не имеет смысла.
Не много хорошего может услышать русский народ от власти, от, так называемой, "народной интеллигенции", от вождей, тем более от народов "большой России - СССР", наконец получивших или упорно добивающихся "свободы" любой ценой.
Думаю, все же найдется тот, кто после великих потрясений скажет: "Спасибо Великому Русскому Народу, вынесшему на своих плечах всю тяжесть перестройки и реформ, победившему в великой войне духа и грубого прагматизма, бескорыстия и алчности, милосердия и жестокости, созидания и разложения. Спасибо Народу, который своим терпением, святой верой в будущее и неоправданными потерями обеспечил стабильность и мир!"
Не знаю, будут ли оценены по справедливости и поняты всеми народами России "особенности русского характера".
Я "русский человек" и не боюсь показаться смешным.
Важно, самим понять кто мы такие, "тонкость собственных чувств" и русского народа, который все же составляет большинство населения Российской Федерации.
Остается напомнить старую и весьма парадоксальную для обыденного понимания истину - "жестокость есть высшая форма проявления гуманизма на войне", и добавить - едва ли "Меру" жестокости, и гуманизма в обеспечении собственных интересов может определить народ России, "потерявший свою русскую душу". "Высшую меру" жестокости к себе и гуманизма к противнику выбирает русский народ. Другие обходятся малым, предпочитая бомбардировки с безопасной дистанции и террор мирного населения. И поэтому вряд ли возможна наземная операция НАТО в России, а действия по выводу из строя ее экономики террором из космоса, в силу ослабления ее позиций, в перспективе вполне возможны.
Не смотря ни на что, в традициях России присутствует стремление решать конфликты на основе "договоренностей и политическими мерами". Но только престиж духа и твердость предполагает успех в мятеж - войне. "Договоренности" в ущерб интересов народа в политике должны быть отброшены.
Прошлое действительно не оставляет места сомнениям.
Всемирная мятеж-война диктует свои законы. Для нее нет изолированной и направленной против соседей российской стратегии, есть блоковая, направленная против России всемирная мятеж-война с элементами битвы за душу воюющего русского народа. Для мятеж-войны нет маленьких стран и территорий, есть большая политика с участием их населения и с использованием особенностей русского характера.
Есть ли основания надеяться, что в течение ближайших пяти лет менталитет и характер народа изменится? Вряд ли это возможно даже в течение первой четверти грядущего столетия, "когда вымрет поколение с рабской психологией". Если перевоспитание одного взрослого человека вещь совершенно невозможная, то по И. Солоневичу - "перевоспитание" тысячелетней нации есть совершеннейший абсурд".
И с этим трудно не согласиться, но надлом произошел, и траектория развития русского народа коренным образом оказалась скорректированной самым действенным способом - войной в сфере политики, экономики и информации.
В самом деле, "если желательно изменить жизнь целого народа, то существует ли средство более действенное, нежели война!" (Норман Додд, американский конгрессмен, 1909 год)
Глава четырнадцатая. Национальная катастрофа - реальность или предмет спекуляций
Ненавистная даже к себе цивилизация неизбежно движется к своему закату.
Шпенглер
В последнее время все больше входят в лексический оборот определения, устрашающие сознание, но, разумеется, было бы неверным игнорировать само понятие "катастрофа". Оно существует и действительно объективно отражает "события, связанные с несчастными и трагическими последствия". Но его употребление подчас превращается в "формулу страшилки" для обывателя, более того, носит характер политических спекуляций и приобретает провокационный смысл преднамеренных действий в целях дестабилизации ситуации. Более того, это становится характерным, не только для описания ситуаций, связанных с глобальными действиями людей. Когда к месту и не к месту в сочетании с понятием "катастрофа" применяются такие уточняющие определения как "экологическая", "техногенная", "гуманитарная" и "национальная", это действительно становится провокацией опасной для мира.
До недавнего времени понятие "катастрофа" употреблялось крайне осторожно. Оно было характерным для оценки событий, связанных с аварией техники, сооружений, природных явлений с человеческими жертвами. Произошло землетрясение с разрушительными и катастрофическими последствиями для тысяч жителей Нефтегорска на Сахалине. По неизвестным причинам разбился самолет с экипажем и пассажирами над Атлантикой. В результате взрыва 100 тонн "безобидных хлопушек" на пиротехническом складе фирмы производителя разрушен целый квартал в голландском городке Энцеле. Последствия действительно трагичны: 20 человек погибло, 600 ранено, 200 пропали без вести. Никто не будет возражать против того, что в приведенных случаях налицо все признаки катастрофы. Определить подобного рода трагические события в качестве национальной или назвать их соответственно авиационной или производственно-бытовой катастрофой - дело ответственности, понимания существа явления или "дело вкуса" и добросовестности комментаторов. Но очевидно одно, падение самолета с тремястами пассажиров на борту, или даже разрушение нескольких кварталов голландского городка с многочисленными человеческими жертвами для США и Голландии "национальной катастрофой" не является. При известных обстоятельствах можно назвать их "национальной трагедией". Но катастрофических последствий для нации они иметь не будут и поэтому такие события именовать "национальной катастрофой" было бы по меньшей мере не верным.
Великий русский язык не оставляет места сомнениям на сей счет, история подтверждает это с полной определенностью, а факты и статистика являются критерием объективной оценки и уместности применения устрашающих сознание определений.
Насколько важно определить грань между страшилками и провокациями против мира предлагаю судить самим читателям после прочтения обзора народонаселения РФxiii и на нескольких конкретных примерах.
В чем существо проблемы для русских
Не верь, не бойся, не жалей.
Приведу классический пример "национальной, если так можно выразиться, катастрофы. В 9 веке с территории будущей России навсегда исчезло государство, а вместе с ним и народ. Имею ввиду Хазарский каганат, простиравший свое влияние на западе до Киева, а на востоке до границ современного Китая, и хазар, обитавших на значительной территории в нижнем течение Волги.
Известно по меньшей мере два неоспоримых факта: во-первых, катастрофические для хазар последствия были вызваны необычайно быстрым и мощным подъемом уровня воды на Каспии, что повлекло существенное изменение условий жизни народа; во-вторых, это разрушительная война на истребление, практически совпавшая по времени с экологической катастрофой. Не останавливаюсь на причинах разразившейся войны, но в результате уже через два столетия не осталось ни государства, ни языка, ни культуры, ни писаной истории. Сегодня как память о некогда могучем государстве существуют малоизученные руины Саркела и, в перемешку с домыслами, легенды о хазарах. Никто не будет возражать против того, что исчезновение Хазарского каганата действительно пример национальной катастрофы глобального масштаба. И так, в результате катастрофического стечения обстоятельств более тысячи лет назад исчез в небытие многочисленный народ.