В.В. "Холодная война" осталась в прошлом, но и по сей день нам приходится преодолевать ее тяжелые последствия. Это и попытки ущемления суверенных прав государств под видом гуманитарных операций или, как это модно сейчас говорить, гуманитарных интервенций, и трудности нахождения общего языка в вопросах, представляющих региональную или международную угрозу.
В условиях нового для нас типа внешней агрессии, международного терроризма и прямых попыток перенести эту угрозу внутрь страны, Россия столкнулась с системным вызовом государственному суверенитету и территориальной целостности. Оказалась лицом к лицу с силами, стремящимися к геополитической перестройке мира.
Наши усилия избавить Россию от этой опасности подчас трактуется необъективно и односторонне, становятся поводом для разного рода спекуляций.
В этой связи важным направлением внешнеполитической деятельности должно стать содействие объективному восприятию России, достоверная информация о событиях в нашей стране. И это сегодня вопрос ее и репутации, и национальной безопасности.
Моя позиция заключается в том, что наша страна должна быть сильным, мощным государством, дееспособным государством. Эффективным, должна быть государством, в котором и граждане Российской Федерации, и все те, кто хочет работать, сотрудничать с Россией, либо жить здесь, чувствовали бы себя комфортно, чувствовали бы себя защищенными, чувствовали бы себя, если хотите на простом языке, в своей тарелке всегда, чувствовали себя психологически, морально и экономически комфортно.
Но это... ничего общего не имеет с агрессивностью...
С. А. - В связи с этим, давайте поговорим о Чечне... Как то, в оправдание проведения самых жестких мер, Вы сказали, что Чечня оккупирована преступным миром и превращена в настоящую крепость. Не изменилась ли ваша оценка?
В. В. - Хочу обратить ваше внимание на то, что Чечне была предоставлена де-факто, я хочу это подчеркнуть, де-факто полная государственная самостоятельность с 1996 года. Никакого внятного государственного образования на территории Чечни не получилось... Началось освоение этой территории вот этими экстремистскими силами, началась подпитка из-за рубежа оружием, деньгами, наемниками. Кстати сказать, за все эти годы территорию Чеченской республики покинуло 220 тысяч русских... И 550-600 тысяч чеченцев. Они все проголосовали ногами, они все бежали от этого режима.
Летом прошлого года было совершено неспровоцированное никем и ничем нападение на Республику Дагестан, на соседнюю с Чечней Республику Дагестан. Бандиты совершили нападение на жилые дома в Москве, в Волгодонске, в других регионах и городах Российской Федерации. И как бы в знак возмездия взорвали и уничтожили почти 1500 мирных жителей. Разумеется, для нас с этого момента стало понятно, ясно и очевидно: если мы не нанесем удар по самому гнезду терроризма, по их базам, которые расположились на территории Чеченской республики, мы никогда не избавимся от этой заразы и от этой гангрены...
С. А. Прошел год, цели операции не достигнуты. Не так давно вы выразили неудовольствие действиями руководства "антитерористической операции". А есть ли какие либо претензии к военным в целом?
В. В. Действительно, я напомнил Игорю Дмитриевичу Сергееву о том, что "его никто не освобождал от руководства операцией в Чечне". Чечня 99-го года напомнила о ранее совершенных (военных, в том числе) ошибках. Контртеррористическая операция смогла отвести угрозу распада России. Профессиональные военные помогли сохранить достоинство и целостность государства. Низкий им поклон. Какие к ним могут быть претензии? Но какой ценой с их стороны!
С. А. С определенной озабоченностью Запад отмечает "милитаристские тенденции" и вновь усиливающиеся претензии России на статус великой державы.
В. В. Давайте остановимся на том, что Россия не выторговывает для себя статус великой державы. Она ею является. Это определено ее огромным потенциалом, историей и культурой.
Относительно "милитаристских тенденций". При увеличении на 50 процентов военного бюджета, военные расходы России реально находятся на весьма низком уровне. Если по традиции сравнивать их с военным бюджетом, например, США, то фактически они в 100 раз меньше американских.
В нашей новой военной доктрине нет ни единого слова о понижении порога применения ядерного оружия. И я уверен, ни одно государство в мире не испытывало бы "теплых чувств" в связи с разрастанием военного блока, в котором оно не состоит. Особенно если в результате увеличивается зона непосредственного соприкосновения с этим союзом. Естественно, что Россия рассматривает планы дальнейшего расширения НАТО как недружественные, противоречащие ее безопасности. Последствия приема новых членов подтверждают наш вывод: расширение альянса на восток не на пользу европейской стабильности. Посмотрите хотя бы на возрастающую агрессивность некоторых "новичков" по отношению к России.
Что касается разговоров о приеме в НАТО Латвии, Литвы и Эстонии, то еще раз подчеркну: выход НАТО за границы бывшего СССР создал бы качественно новую ситуацию для России и для Европы. Это имело бы самые серьезные последствия для всей системы безопасности на континенте.
С. А. Раз вы упомянули, то коротко о вашей точке зрения на НАТО, - это потенциальный партнер, конкурент или враг?
В. В. - Россия это часть европейской культуры, и я не представляю себе своей собственной страны в отрыве от Европы и от так называемого, как мы часто говорим, "цивилизованного мира". С трудом представляю себе и НАТО в качестве врага... Возможно ли, что когда-нибудь Россия присоединится к НАТО? Почему нет? Я не исключаю такой возможности. Повторяю, в том случае, если с интересами России будут считаться, если она будет полноправным партнером...
Когда мы возражаем против расширения НАТО на Восток, мы не говорим о том, что у нас там какие-то особые интересы, мы думаем прежде всего о том месте в мире, которое занимает сегодня и будет занимать завтра наша собственная страна. И если нас пытаются исключить из процесса принятия решения, вот это вызывает опасение и раздражение с нашей стороны. Но это не значит, что мы готовы захлопнуть дверь и замкнуться, заниматься изоляционизмом.
Конечно нет.
С. А. Изоляционизм изоляционизмом, но перейдем к нашим внутренним делам, тем более, что они представляются приоритетными в вашей стратегии .
В. В. И не только. Но от решения внутренних проблем напрямую зависит наше место в мире и наше благополучие и благосостояние. На мой взгляд, приоритеты здесь такие: нужно побороть собственную слабость и защитить свой рынок от незаконного вторжения, как чиновного, так и криминального. Миллионы людей в стране едва сводят концы с концами, экономят на всем, даже на еде. Победители в Великой Отечественной и создатели славы мировой державы живут кое-как, хуже того побираются на улицах. Это плоды их труда сегодня доедает наше поколение, почти не пополняя национальную копилку. Возвратить им долги - уже не просто социальная, но и в полном смысле политическая, нравственная задача.
Наш приоритет - это возрождение личного достоинства граждан во имя высокого национального достоинства страны. Россия давно уже не урезанная карта Советского Союза. Россия, уверенная в себе держава с большим будущим и великим народом.
С. А. Не могу с такой уверенностью присоединиться к вашим оптимистическим оценкам и прогнозам насчет народа и величия.
В. В. Действительно, в нашем доме - России, далеко до комфорта. Очень многим просто трудно растить детей, обеспечивать достойную старость своим родителям. Трудно жить. Нас, граждан России, из года в год становится все меньше и меньше. Уже несколько лет численность населения страны в среднем ежегодно уменьшается на 750 тыс. человек. И если верить прогнозам (Даже при легкой неточности? - С. А.) уже через 15 лет россиян может стать меньше на 22 миллиона человек. Седьмая часть населения страны.
Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой. Демографическая ситуация одна из тревожных.
Другой серьезной внутренней проблемой продолжает оставаться экономическая слабость России. Подрастающий разрыв между передовыми государствами и Россией толкает нас в страны третьего мира. Цифры текущего экономического роста не должны нас успокаивать. Мы по-прежнему продолжаем жить в условиях прогрессирующего экономического отставания.