Из-за рубежа, кажется, мы получили только два усиленных артиллерией и самолетами батальона на свой фронт, между тем наши собственные солдаты, сражаясь днем и ночью бессменно, должны были отражать атаки все новых и новых вражеских формирований на пределе физических и психических сил. Наступит день, и история этой войны будет написана. Мир должен увидеть, какие подвиги вы совершали. Без той щедрой помощи, которую нам оружием и снаряжением оказали Швеция и западные державы, мы не смогли бы так долго бороться с бесчисленными пушками, танками и самолетами, брошенными против нас.
К сожалению, данное нам западными державами обещание грандиозной помощи не могло быть исполнено, так как наши соседи, заботясь о самих себе, отказали в разрешении транзита войск. После шестнадцатинедельных кровопролитных боев и днем, и ночью, без отдыха, наша армия и сегодня стоит, непобежденная, перед врагом, который, несмотря на колоссальные потери, численно только рос. Наш тыл, где бесчисленные воздушные налеты сеяли ужас и смерть среди женщин и детей, остался непоколебим. Наши сожженные города и лежащие в развалинах села далеко за линией фронта, вплоть до нашей западной границы, очевидное доказательство того, что этот народ смог выдержать прошедшие месяцы.
Наша судьба сурова, так как мы вынуждены оставить чужой расе, у которой иное мировоззрение и иные нравственные ценности, землю, которую мы в тяжелом труде возделывали веками.
Но на том, что остается, мы должны подготовить дом для тех, кто остался без крова, и наилучшие условия для существования всех; нам следует, как никогда быть готовыми защищать эту ставшую меньшей землю отцов с той же решимостью и силой, с которыми мы защищали нашу неразделенную родину.
У нас есть гордое сознание того, что на нас лежит историческая миссия, которую мы еще исполним, - защищать западную цивилизацию, она издревле была нашей наследственной долей. Но мы также знаем, что до последней монетки отплатим свой долг Западу.
iv Теперь наступило время вступить в контакт с Москвой
(выдержки из "Мемуаров" К. Маннергейма с подзаголовками автора "Мятеж-Войны")
25 августа наши представители поинтересовались у посла СССР в Стокгольме, какие существуют предпосылки для переговоров о мире. В ответе госпожи Колонтай говорилось что советское правительство готово к мирным переговорам при двух условиях: разрыв отношений с Германией и вывод немецких войск из страны в течение двух недель, во всяком случае до 15 сентября. Если немцы не пойдут на это, то следует интернировать их войска. Эти условия, говорилось в ответе, выдвигаются так же и от имени Великобритании, они одобрены правительством США.
Правительство, вновь желавшее приступить к переговорам, к своему удовлетворению констатировало, что военные и политические усилия минувшего (1944 года) лета привели к отказу русских от требования безоговорочной капитуляции и что установлен срок, хотя и короткий, для представления немцам возможности добровольно покинуть страну.
Предложения правительства начать переговоры были одобрены парламентом на закрытом заседании 2 сентября (думали больше недели, - С.А.)
Послу Германии в Хельсинки в этот же день была вручена нота, которой дипломатические отношения разрывали и предлагали вывести немецкие войска из Финляндии в течение двух недель.
Письмо фюреру
Через генерала Эрфурта я послал германскому фюреру и главнокомандующему Адольфу Гитлеру письмо следующего содержания:
"В момент предстоящих трудных решений я испытываю необходимость сообщить Вам, что пришел к убеждению, что спасение моего народа обязывает меня найти способ быстрого выхода из войны. Неблагоприятное развитие общей военной ситуации все сильнее ограничивает возможности Германии в грядущие моменты еще больших бедствий оказать нам в достаточных размерах и в нужное время помощь, в которой мы неизбежно нуждаемся и которую Германия, по моему мнению, искренне хотела бы предоставить нам. Даже переброска в Финляндию одной - единственной немецкой дивизии займет столько времени, что в течение его наше сопротивление может быть сломлено под нажимом превосходящих сил противника. К тому же, как я понимаю, обстановка не позволяет специально держать в Финляндии достаточное количество немецких дивизий; готовых к действиям.
Опыт прошедшего лета подтверждает это предположение.
С оценкой военной обстановки, изложенной здесь, соглашается все больше и больше избранников народа Финляндии. Хотя лично я был бы склонен придерживаться иного мнения, тем не менее конституция не оставляет мне возможности не принимать во внимание эту явную и постоянно растущую волю большинства народа. Когда господин генерал-фельдмаршал Кейтель по вашему поручению нанес мне недавно визит, он подчеркивал, что народ Великой Германии, несомненно, сможет, если того потребует судьба, вести войну еще десяток лет. Я ответил, что хотя, как надеюсь, это и соответствует действительности для девяностомиллионного народа, все же мы, финны, полностью осознаем, что даже физически не способны выдержать эту войну дальше. Генеральное наступление русских в июне лишило меня всех резервов. Мы не можем больше позволить себе такого кровопролития, не подвергая постоянно опасности дальнейшее существование всего небольшого народа Финляндии. - Я хотел бы особо подчеркнуть, что даже если судьба и не подарит успеха вашему оружию, Германия все равно выживет.
Этого нельзя утверждать, говоря о Финляндии. Если наш, всего лишь четырехмиллионный, народ будет побежден силой оружия, можно не сомневаться, что его изгонят из страны или доведут до вымирания. Я не могу поставить мой народ перед такой угрозой. Хотя едва ли я могу надеяться, что Вы посчитаете правильным или одобрите эти мои соображения и мотивировки, все же я решил послать Вам эти строчки до окончательного решения.
Вероятно, вскоре наши дороги разойдутся. Но память о немецких братьях по оружию в нашей стране будет жить. Ведь в Финляндии немцы были не представителями чужеземного ига (видимо имеется в виду русское иго, С. А.), а помощниками и братьями по оружию. Но и в таком виде положение чужеземцев трудное и требует многого.
Могу засвидетельствовать, что за все последние годы не случилось ничего, что дало бы нам повод смотреть на немецкие войска как на чуждых пришельцев и угнетателей. Уверен, что отношение немецкой армии, находящейся в Северной Финляндии, к населению и официальным органам страны, пожалуй, войдет в нашу историю как исключительный пример корректности и сердечности отношении, сложившихся в такой обстановке.
Считаю своим долгом вывести мой народ из войны.
По своей воле я никогда не мог бы и не хотел бы повернуть оружие, которое было нам передано в таком обилии, против немцев. Надеюсь, что Вы, хотя и не одобрите этого моего послания, все же попытаетесь, как и я и все финны, прийти к окончательному уяснению существовавших до сих пор между нами отношений, всеми способами избегая их ненужного обострения".
Братья по оружию
Поскольку парламент одобрил предложение правительства о начале мирных переговоров, в Хельсинки и в Ставке надо было принимать срочные меры, ибо немцы должны уйти из страны в течение каких-то двух недель.
Генерал Дитль молодцеватый и храбрый командующий немецкими войсками, несколько месяцев тому назад погиб в Германии во время авиационной катастрофы. Его преемник генерал-полковник Рендулич представлял собой совершенно иной тип человека. Вежливый и внимательный, но, видимо, более суровый и трудно идущий на сближение. Перед самым вручением ноты послу Германии генерал-полковник Рендулич нанес мне визит в Хельсинки. Он сказал, что не может не выразить мне большой озабоченности по поводу того оборота, который принимают события. За короткое время пребывания на командной должности в Лапландии он успел убедиться, что финны хорошие воины, но тут же заметил, что никто не может отрицать факта, что и немцы являются бесстрашными бойцами, а при необходимости даже наглыми в военных действиях. При столкновении финнов и немцев война станет жестокой и кровавой.
Несмотря на этот угрожающий намек, мы расстались по традиции любезно. То, что немцы уже догадываются, в какую сторону идет развитие событий, ясно было уже из того, что, по сведениям нашей разведки, они приступили к широкому строительству промежуточных рубежей для ведения сдерживающих оборонительных боев.