— Ах, Жильдас, как я люблю слушать родные песни! Эта точно сложена про барышню Велледу, и я…
— Подождите, Жаника, — сказал слуга, прервав свою землячку, — вы спросили меня, чему я удивляюсь. Разве у барышни христианское имя? Велледа! Что это значит?
— Что же вы хотите! Ведь это выдумка хозяина и хозяйки.
— А их сын, который вернулся вчера в свое коммерческое училище?
— Ну и что же?
— Что у него за дьявольское имя? Оно звучит как какое-то ругательство или проклятие. Скажитё-ка это имя, Жаника. Ну скажите же.
— Очень просто, сына нашего хозяина зовут Сакровиром.
— Ага, я так и знал! У вас был такой вид, точно вы проклинали… Вы сказали Сакр-р-ровир.
— Вовсе нет, у меня буква «р» не звучала так сильно, как у вас.
— Она достаточно звучна сама по себе… Да, наконец, разве это имя?
— Это тоже выдумка хозяина и хозяйки.
— Хорошо. Ну а зеленая дверь?
— Зеленая дверь?
— Да, в глубине квартиры. Вчера, в самый полдень, я видел, как хозяин вошел туда со свечой.
— Вполне понятно, потому что там всегда закрыты ставни.
— И вы находите это естественным, Жаника? А почему же ставни всегда закрыты?
— Я ничего не знаю об этом, это тоже…
— Выдумка хозяина и хозяйки, хотите вы сказать, Жаника?
— Конечно.
— Что же находится в этой комнате, где царит темнота в полдень?
— Я ничего не знаю, Жильдас. Туда входят только хозяин и хозяйка, даже дети не знают, что там находится.
— И все это не кажется вам удивительным, Жаника?
— Нет, потому что я к этому привыкла. Вы тоже привыкнете.
Затем, прервав на минуту разговор и выглянув на улицу, молодая девушка сказала своему товарищу:
— Вы видели?
— Что?
— Этого драгуна…
— Драгуна, Жаника?
— Да, пожалуйста, пойдите посмотрите, не повернется ли он в сторону лавки. Я потом объясню, в чем дело. Идите скорее… скорее!
— Драгун вовсе не обернулся, — наивно ответил Жильдас. — Но что у вас, Жаника, может быть общего с драгуном?
— Ничего, слава богу, но их казарма находится близко отсюда…
— Эти мужчины в касках и с саблями — дурное соседство для молодых девушек, — сентенциозно заметил Жильдас. — Мне вспомнилась песня «Вопрос»:
— Понимаете, Жаника? Голубки — это молодые девушки, а ястреб…
— Это драгун? Вы…
— Как, Жаника! Разве вы не заметили, что соседство ястребов… то есть драгун, для вас вредно?
— Это меня не касается.
— А кого же?
— Подождите, Жильдас, вы, я вижу, славный парень, мне нужно с вами посоветоваться. Вот что случилось. Четыре дня назад барышня, вместо того чтобы работать как обыкновенно в задней комнате, в отсутствие господина и госпожи Лебрен сидела за прилавком. Я стояла подле нее и смотрела на улицу, как вдруг заметила, что перед нашими окнами остановился военный, драгун. Это был не солдат, на нем были густые золотые эполеты, а на каске султан. Это был по меньшей мере полковник. Он остановился перед лавкой и стал смотреть…
Беседа двух земляков была прервана внезапным приходом человека около сорока лет, одетого в полукафтан и черные бархатные панталоны. По одежде он походил на механика железной дороги. Его энергичное лицо было до половины покрыто густой темной бородою. Он казался взволнованным и поспешно вошел в магазин, сказав Жанике:
— Дитя мое, где ваш хозяин? Мне надо с ним поговорить, идите и скажите ему, что его спрашивает Дюпон… Вы запомните мою фамилию? Дюпон!
— Сударь, господин Лебрен вышел сегодня на рассвете, — возразила Жаника, — и еще не вернулся.
— Тысяча чертей!… Он, значит, пошел туда? — пробормотал вполголоса прибывший, собираясь уходить из магазина. На пороге он обернулся и сказал Жанике: — Дитя мое, как только господин Лебрен вернется, скажите ему, что Дюпон приехал.
— Хорошо, сударь.
— И что если он, господин Лебрен… — добавил Дюпон, запнувшись на мгновение, как человек, подыскивающий подходящее выражение, а потом, найдя его, быстро проговорил: — Скажите своему хозяину, что если он еще не ходил смотреть свой запас перца — вы слышите? — свой запас перца, то чтобы он не ходил туда, не повидавшись с Дюпоном. Вы запомните это, дитя мое?
— Да, сударь. Вы, может быть, будете любезны написать господину Лебрену?
— Нет, — живо возразил Дюпон, — это бесполезно. Скажите только ему…