– Погоди, сейчас посвечу, – сказал Вован, зажигая фонарик на телефоне.
Рассеянный луч скользнул по дальней стене, осветил сундук с дырой в крышке, ворох сена в углу и пучки осыпавшихся трав под потолком.
– Чулан, – многозначительно протянул Вован и шагнул внутрь.
Костя последовал за ним. Следующая дверь открылась хуже. Парням пришлось попотеть, прежде чем они попали в дом. Комната была довольно светлой и, на удивление, сухой. Четверть комнаты занимала печь. У окна стоял массивный стол, покрытый слоем пыли. Вообще пылью было затянуто всё, даже паутина, обильно свисающая по углам.
– Походу, старинный домик, – сказал Вован и, оставляя следы на полу, пошёл в угол.
– Чего ищешь? – спросил Костя, видя, как друг начал шарить под потолком, обдирая пыльную бахрому.
– Может, иконы старые остались. Прикинь, чего-нибудь такое найти.
– Ну да. Обшарили уж давно всё. Белку сушёную найдёшь, а не иконы старинные.
– Да мало ли? Слышь, Костей, а золото? Золото же может быть?
– Ага, сокровища Али Бабы.
– Обломщик ты, – проворчал Вован. – Не даёшь в археолога поиграть… Твою мать!
От крика Вована сердце у Кости ёкнуло. Оправившись, хотел дать ему подзатыльник. Вован частенько так неожиданно пугал. Ребёнок великорослый. Но в этот раз Вован, кажется, не шутил. У печки на неширокой лавке валялась груда тряпья. Так из-за обилия пыли показалось. На лавке лежало иссушенное тело женщины, серое, в полуистлевшем платье, со скрещёнными на груди руками.
– Вот тебе и мумия, археолог, – прошептал Костя.
Оцепенение Вована длилось недолго. Он достал смартфон и сфотографировал мумию.
– Прикинь, Костей. Трупак сушёный, – восхищённо заговорил он. – Вот приключение. Походу, бабка давно померла. Гляди, сколько пыли на ней. Слышь, Костей? Сфоткай меня с ней.
– Ты чего?
– А, чего? Прикольно. Домой приеду, фотки в интернет выложу. Давай.
– Да хорош тебе.
– Чего?
– Я не знаю. С мертвецом… глум какой-то.
– Да иди ты, – пробурчал Вован
Он припал на колено перед лавкой, головой почти коснувшись спутанных волос мумии.
– Улыбнись, моя любовь, – пропел Вован, вытягивая руку со смартфоном.
Костя вздрогнул от пробежавших по спине мурашек. Представилось, что сейчас высушенная старуха повернёт голову и растянет серые губы в страшной улыбке.
– Хорош тебе, Вован, – он пытался урезонить позирующего друга. Тот явно заигрался. Внезапно у Кости возникло желание ударить Вована. Чтобы он успокоился, чтобы отошёл от неё… чтобы не смел…
Костя потряс головой, прогоняя наваждение.
– Прекрати, Вован, не лезь к ней. А то мало ли… трупный яд какой.
Неожиданно Вован замер, вглядываясь на скрещённые пальцы мёртвой хозяйки дома.
– Смотри, у неё чего-то в руках, – и полез пальцем выковыривать это «что-то».
Костю охватила паника.
– Не надо, Вован. Слышишь? – Костя поймал себя на мысли, что сам хочет… сам должен достать…
– Не ссы, Костей. Гляди, – Вован подбросил на ладони грубо сделанный перстень мутно-жёлтого цвета в зелёных пятнах.
– Брось, – у Кости при взгляде на перстень пересохло во рту. Он где-то его уже видел. – Это же не золото.
– Да понятно. Латунь, наверное. Гляди, из гайки латунной выточили.
– Ладно, – махнул рукой Костя. – Закончил селфи. Пошли отсюда, а то от пыли горло першит.
– А ты знаешь, что пыль на шестьдесят процентов состоит из отслоившейся человеческой кожи? Мы дышим бабкой, Костян.
– Иди в жопу, – раздражённо отмахнулся Костя, с опаской поглядывая на перстень.
***
Дальше шли бодрее, хотя Вован то и дело оглядывался и прислушивался.
– Ты чего? – спросил Костя.
– Да так. Шорохи какие-то. Не слышишь, что ли?
– Нет.
– Прикинь, Костей, перстень с пальца не снимается, – растерянно проговорил Вован, показывая безымянный палец.
– Ты зачем его надел, придурок?
– Не знаю. Машинально.
– Точно – придурок. С трупа снял и на себя напялил. В город придём, в полицию надо заявить. Мало ли, может, убил кто бабулю. Так что перстенёк лучше закинуть.
– Не снимается, сука. Нахрена в полицию? До нас бабка лежала и после полежит. Другой кто-нибудь найдёт и заявит.
Вован резко обернулся.
– Слышал?
– Чего?
– Кричал кто-то. Хорош прикалываться. Серьёзно – не слышал?
– Слышь, Вован. Тебя, походу, глючит. Плесени бабкиной надышался.
– Да? – встревоженно проговорил он. – Костей, помоги перстень снять. Чего-то я очкую.
Но все попытки избавиться от перстня потерпели неудачу. Он как будто въелся в палец.
– Вован, давай так. До города доберёмся, а там перепилим или перекусим перстень. Чего время терять? В полевых условиях нихрена не получится. Потерпишь?