Уже не впервые Джон проявлял свои дурные наклонности. В этом ребенке, казалось, не было заложено никакого понятия об элементарном добре или человеколюбии. Вся его натура была нацелена на зло, в частности, на воровство.
Эти детские руки деловито шарили по еще не остывшим трупам, переворачивали их, вырывали из ушей украшения…
Тем временем собравшиеся вновь начали обсуждать недавнее приключение, вспоминая подробности и свои ощущения по их поводу.
Те, которые не сражались, оказались самыми многословными летописцами схватки…
Арнольд лежал с полузакрытыми глазами и не принимал никакого участия в разговоре. Его бледное лицо резко выделялось на темно-коричневом одеяле.
Сэм был высок и худощав, ему было около пятидесяти, лицо его дышало волей и энергией. Черты его были несколько угловаты, что вызывало ощущение суровости. Но самым примечательным были его глаза — серые, насмешливые, не признающие преград, будь то чужой забор или чужая душа.
Фамилия Сэма была Тиллингест.
Товарищ его был не кто иной как Арнольд Меси. Они приехали, как и многие, искать счастья на Западе, но злая судьба преследовала их в то время, когда мы встретили их в дилижансе возвращавшихся в Денвер и решивших, что им ничего другого не остается, как искать счастья в Нью-Йорке.
— И вы путешествуете пешком? — спросил Сэм у братьев Гардвинов.
— Да, — сказал Том, — и очень довольны, потому что такой способ путешествия доставил нам возможность избавить вас от неприятностей.
— Вы путешествуете пешком, — повторил Сэм, — и не имеете никакого оружия, кроме этих жалких карабинов?
— Но, признайтесь, — возразил Том, — что как бы старо это оружие ни было, но оно оказало всем нам хорошую услугу.
— Думаю, что вы идете не далеко.
Братья переглянулись.
— Мы идем в горы, — отвечал Марк.
— Вот как? Понятно. Вы решили тоже поискать золотишко!
— Мы еще не решили, что будем делать. А вы сами куда направляетесь?
— В Денвер… Мы покидаем эти края и возвращаемся в Нью-Йорк…
— Так вы уже разбогатели?..
— Не совсем…
— В таком случае, потеряли надежду?
— Мы устали ловить удачу. Эта дама весьма капризна… Возможно, вам она улыбнется…
После этого было решено тронуться в путь ранним утром, и каждый стал устраиваться на ночь.
Том подошел к Джону:
— Ну, малыш, ты успокоился?
Ребенок молчал. Он бросил на отца недобрый взгляд.
— Ба, ты еще сердит на меня? — спросил Том, смеясь. — Нельзя быть таким упрямым… Ладно, на сегодня довольно…
И он развязал мальчика.
— Ты будешь послушным? — спросил Марк.
У Джона вырвалось что-то вроде рычания, которое с большим трудом можно было бы принять за положительный ответ.
Как бы то ни было, но братья, решив отложить воспитание мальчика до лучших времен, растянулись на полу и уснули.
Прошло несколько часов. Рассвело…
Джон не сомкнул глаз всю ночь.
Бледный луч солнца осветил лица спящих.
Тогда Джон тихо встал и осмотрелся вокруг. Глаза его остановились на Сэме, растянувшемся в нескольких шагах от него. Он злобно улыбнулся, тихо прокрался к Сэму и тронул его за плечо.
Тот вздрогнул, открыл глаза и увидел перед собой полуодетого ребенка, который держал палец на губах. Сэм кивнул. Тогда Джон прилег к нему и тихо-тихо прошептал на ухо:
— Что вы мне дадите, если я скажу вам, куда они идут?
Он указал рукой на спящих Марка и Тома.
Злоба ребенка. Месть ребенка… Страшные слова, страшные понятия…
Джон много знал. Не раз присутствуя при разговорах братьев, он, как губка, впитал в себя их планы, названия мест будущих поисков, их расположение…
И вот теперь он хладнокровно излагал все это Сэму, который слушал его и загадочно улыбался…
Когда Марк и Том проснулись, Джон лежал с открытыми глазами и улыбался.
— Ага, ночь — хорошая советчица? — сказал отец, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать.
Ребенок подставил щеку. Через плечо отца он бросил взгляд на Сэма. Тот подмигнул и улыбнулся.
Братья стали собираться в путь. Им предложили место в дилижансе, но они вежливо отказались. Скалистые горы были совсем рядом, и им не хотелось, чтобы посторонние точно знали, куда именно они держат путь.
Что же касается Арнольда, то рана мешала ему немедленно пуститься в дорогу. Они с Сэмом решили ждать следующего дилижанса. Таким образом, у них в запасе была целая неделя.
Но была еще одна причина их задержки.