Перед Бамом сидел хладнокровный игрок, привыкший смотреть на зеленое сукно как на поле сражения.
– Не будем забывать, – продолжал он, – ваших трех друзей, – он сделал ироническое ударение на последнем слове, – Трипа, Мопа и Догги… Они знают все и потому опасны… Есть еще один, которому я не доверяю еще больше. Я имею в виду Бартона… Одним словом, если я не разучился считать, то нам необходимо избавиться от пяти лиц.
Бам смотрел на него с восхищением, ловя каждое слово.
– Будущее ваших друзей из «Старого флага», – заговорил опять Меси, – устроено, потому что теперь мы немедленно приступим к нефтяной операции. Итак, Трип, Моп и Догги – ваша забота.
– Моя, – подтвердил Бам.
– Что касается Бартона, – продолжал Меси, – я придумал для этого дорогого друга самый оригинальный план, где главным действующим лицом будет тот Лонгсворд, о котором я говорил вам… Тут присутствует жажда мести, которую легко эксплуатировать… И Бартон искупит, как того требует правосудие, и прошлые свои грешки и убийство своей жены Антонии. А миссис Барнет потрудитесь пригласить в мой кабинет. Пока я буду с ней разговаривать, надеюсь, весьма дружелюбно, съездите от моего имени к доктору Биллингтону, в Бовери, и попросите его немедленно явиться ко мне. Вы посидите с ним в соседней комнате. Не следует, как вы, впрочем, и сами понимаете, подслушивать наш разговор, потому что было бы весьма прискорбно вмешать еще и этого человека в наши интимные дела и тем увеличить число тех, кто нам мешает. Только когда вы мне понадобитесь, я позову. Вы поняли?
Бам встал. Он чувствовал, что находится перед большим знатоком своего дела.
– Ну-с, – прибавил Меси, – начинаете ли вы наконец успокаиваться? Вы сначала почти испугали меня… и если бы я не знал вас так хорошо, то усомнился бы в вашей храбрости…
Он выпрямился, и лицо его стало каменным.
– Вы еще не знаете меня, Гуго. Арнольд Меси не отступает никогда и ни перед чем… Сказать вам больше? Я хочу быть с вами откровенным… Вы один достойны понимать меня… Вчера группа избирателей предложила мне выставить свою кандидатуру на выборы губернатора штата Нью-Йорк! Вот так… А теперь – поторопитесь. Время – деньги.
Не успела за Бамом закрыться дверь, как банкир откинулся на спинку кресла и захохотал.
– Идиот, – прошептал он, – он не понимает, что, ликвидировав остальных, я должен буду заняться именно им, змеенышем Джоном Гардвином!
Через несколько минут Мария входила в кабинет отца.
– Вы меня звали?
– Ваш муж только что вышел отсюда, – сказал Меси.
– А! – произнесла Мария, и ни одна черта ее лица не выразила удивления. – Это все, что вы хотели мне сообщить?
– Я удивлен вашим безрассудством.
– Моим безрассудством?
– Как! Вы обращаетесь к этому честнейшему человеку, моему зятю, кстати, вдвойне обязанному, так как я не только дал ему такую подругу, но предоставил еще и положение, вполне соответствующее его честолюбивым мечтам…
Улыбка Меси была полна жестокой иронии.
– И вдруг, – продолжал он, – вы предлагаете мистеру Барнету предоставить вам возможность погубить меня… предполагая, что это возможно… Какое безрассудство!
– Подлец, – прошептала Мария.
– Зачем же так называть его, скажите, пожалуйста? Его поступок совершенно естественен и вполне логичен. Гуго Барнет – человек благодарный, в чем вы не можете сомневаться, и он доказывает мне свою благодарность, предупреждая о грозящей опасности…
– И что же вы решили предпринять?
– Ничего особенного, дорогое дитя мое, – произнес Меси металлическим голосом, – я уже встречал на своем пути людей, имевших смелость нападать на меня… И знаете, как я называл их?
Он остановился на минуту, как бы ожидая ответа. Мария молчала, упорно остановив на нем глаза.
– Вы не отвечаете? Ну так я скажу вам… Я называл их сумасшедшими…
– Ну и что?
– А то, дорогая моя, что в данном случае я не ограничусь личным мнением по этому поводу. Я зафиксирую ваше помешательство законным путем.
Мария выпрямилась на своих кривых ногах, и зрачки ее расширились от ужаса.
– Что вы хотите сказать? – вскрикнула она. – Какую новую подлость вы замышляете?
Меси позвонил.
– Передайте доктору Биллингтону, что он мне нужен!
Через минуту в кабинет вошли Бам и доктор Биллингтон.
Его гладко выбритое лицо было окаймлено длинными, белыми как снег бакенбардами, а вокруг блестящего черепа вились такие же белые локоны. Щеки были покрыты легким пушком, как у молодой девушки. Гладкий лоб. Мягкое выражение голубых глаз… Безукоризненный костюм. Доктор подошел к Меси с развязностью ученого, считающего себя равным сильным мира сего, и горячо пожал руку банкира.