Выбрать главу

Закатила глаза под лоб. Ей дали всего две недели для выбора спортивного вида. Список имелся огромный, а времени мало, чтобы всё испробовать, потому решилась пойти от противного. Раз всю свою сознательную жизнь превращала себя в мужика, то теперь стоит дать своему слабому женственному началу прорасти и укрепиться.

Никогда не заботилась о том, что и кто говорит за её спиной. Как любил говорить её друг детства с еврейскими корнями: «Пусть говорят про меня. За глаза даже могут и побить, если хотят». Вот и Дашке было сейчас пшискоедно: смотрят на неё или нет? Вошла в террариум и стала подальше от глаз тренера.

- Смотри-ка! – гоготнули сотоварищи Керема. – Эта новенька решила заняться пилатесом.

- Ха! – ухмыльнулся предводитель. – И замахнулась же она сразу на профессиональный уровень! – в душе надеялся, что у Дерьи всё получится, зато всем своим видом показывал презрение, пока компания его друзей посмеивались над новым объектом.

- Брат! – обратился самый близкий друг Озан. – Эта девчонка не даст нам заскучать… Клянусь Аллахом, мы ещё до исхода первой половины учебного года все животы надорвём от смеха.

- Помоги ей Аллах! – хохотнул другой наглец из толпы.

- С твоих уст, мёд бы пить! – подначил Озана Керем.

Компания зашлась в дружественном смехе, продолжая наблюдать не за красавицами, что так самозабвенно старались, а за фигуркой в конце зала, что грубо и угловато, но всё же справлялась с заданиями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Урок подходил к концу, а мышцы Дашки начинали ныть от приятной усталости и ожидаемой утренней крепатуры.

- Вай! – довольно расплылась в улыбке Дерья. – Неожиданные результаты! – восхитилась мысленно. - Этот пилатес достоин стать моим хобби. – вытянулась в струну, пытаясь достать до потолка, затем глубоко нагнулась, обнимая свои ровные ноги руками.

Зудящая и ноющая боль при натягивании кожи на ноге была слабой, привычной, совершенно не отвлекающей. Широкие спортивные штаны из грубого трикотажа и мешковатая футболка с длинными рукавами, и высокой горловиной скрывали её спортивный стан, который лишь недавно стал округляться и походить всё больше на женственный и утонченный.

Наручные спортивные часы-хронометр пискнули, сообщая об окончании урока. Дашка спокойно убрала руки. Неспешно стала выпрямлять спину, когда вдруг почувствовала режущую боль внизу живота. Лицо перекосила досада. Ежемесячные неудобства намекали, что пора мчаться в душевую, дабы устранить возможные будущие последствия всего этого женского «счастья».

Спешно сгребла свой рюкзаки и направилась к выходу, с каждым шагом ускоряясь.

- Пардон… - выросли на пути ржущие бугаи во главе с главным буйволом. – Спешишь куда-то, детка? – сарказм так и резал уши Дашки.

- М-мдя-ааа… - протянула задумчиво Дерья. – Обратно в туман чудики явно не собираются… - перевела на турецкий русскую фразу, тихо-тихо произнесла её, но её всё же услышали.

- Что мурлычет себе под нос, сладкая? – нарывался Озан.

- Так… ничего особенного… - снова натянутая улыбочка, переходящая в губки-уточки. – Мальчики… - попробовала стратегию девчонок из соседнего легкоатлетического блока в родном интернате. – Неужели вам много чести задевать слабую девушку. Львы травят раненную лань. Даже как-то несолидно, ей Богу! – снова губки-уточки и хитрый-хитрый взгляд под бровками домиком.

- Девчонки, смотрите! Она и вправду раненная! – все красавицы, как одна, с отвращением смотрели на следы крови, проявившиеся на штанах новенькой.

Грубый трикотаж больше не мог впитывать в себя кровь незаметно. Бурое пятно расплывалось на внутренней и внешней стороне бедра.

Дашка опустила взор, ощущая, что не успела в туалет, да и противная рана от содранных шишек шрама вновь треснула и закровоточила. Ничего не оставалось, как опустить голову, пытаясь унять растущее бешенство.

- Спокойно, Даша, спокойно! – уговаривала себя молча. – Это всего лишь очередное неудобство, надо бы обратиться к этому рукожопому докторишке, чтобы нормально обработал рану.

Подобралась, поёжилась и сделала первый шаг, за ним второй, боясь, что придётся дорогу пробивать кулаками. К счастью, разбалованное общество мажоров расступалось перед ней, образуя хохочущий коридор.