Глава первая. Мишка
– А вода-то теплее, чем воздух! – сказала я и посмотрела на Мишку.– А что, слабо нам сегодня походить на байдарке? Воды зачерпнем немного, не велика беда! Чай, не сахарные, не растаем…
Мишка выразительно посмотрел на меня, словно хотел сказать: «Ты что?! Так она же хоть и теплая, но мокрая! А потом что, мерзнуть на ветру?!» Идея взять байдарку и пройтись вдоль берега ему решительно не нравилась. Глаза у него красивые: янтарные с зеленым отливом, а поступь мягкая, почти кошачья, и грудь колесом. Красавец, да и только, невольно залюбуешься. Мишка, на мой взгляд, – самый очаровательный пес на свете. Ему всего лишь четыре месяца, но он плавает, как чемпион, и бесстрашно запрыгивает в мою надувную байдарку для осмотра местных достопримечательностей.
Он прибился к «Флибустьеру» месяц назад, совсем крошечный пушистый комочек с мягкими треугольничками ушек. Он был кругленький и пестренький, серо-белый с рыжими подпаленами, громко пищал и походил на медвежонка. Только хвост у его висел поленом, как у волка.
– Чего мяучишь? – спрашивала я, поглаживая его крупную голову – Есть небось хочешь?
Подхватила его под голое брюшко. Он сразу же заурчал с громкостью пылесоса и стал тыкаться мне в шею своим мокрым носом.
– Ну-ну, полегче там, медвежонок …эх ты, Мишка!
Кличка сразу же прилипла к нему намертво. Помню, как неожиданно ощутила тревожную смесь радости и ответственности, внося его на борт «Флибустьера». Он слопал тарелку консервированного куриного супа с кусочками размякшего хлеба, написал на местный морской журнал «Широта 38 градусов» и завалился спать. Соседи по причалу сказали, что он – австралийская пастушья собака. Никто не знал, откуда он прибился к “Флибустьеру». Я открыла свой ноутбук и стала искать описание в поисковике. Первой шла общая характеристика: порода отличается высоким интеллектом и часто используется для службы в полиции. Второе, – порода очень верна свои хозяевам, и не пойдет с кем попало за вкусной колбасой… «Ого!», – сказала я, покосившись на Мишку, – какие редкие качества, да сразу два в одной собаке!» Далее в описание породы говорилось, что эти собаки были выведены для работы со скотом в Австралии путем скрещивания местной дикой собаки динго и европейских овчарок. Зубы у собак острые, как бритва, и кусают они профессионально: быстро и больно…
Чем больше я читала, тем больше проникалась уважением к маленькому комку шерсти, сопящему на моем спальнике. Для лодки совсем не подходит, – решила я. – Ему нужно раздолье, дистанция для пробега, и скот для выпаса, иначе он съест меня с моим «Флибустьером». Я живо представила острые зубки, отрывающие мой шикарный светло-бежевый кожзам с внутренних бортов лодки, обнажая дерево, отдирая пласт за пластом, доходя до пластиковой обшивки… Ну уж нет! Надо срочно отдать пса на какую-нибудь ферму.
С этой мыслью я закрыла ноутбук и стала утраиваться поудобнее в своем спальнике. Потревоженный Мишка недовольно засопел, открыл на секунду затянутые поволокой глаза, вытянулся во всю свою невеликую длину, и положил голову мне на плечо. От него исходил сладкий запах шерстки, молока, и чего-то еще детского, присущего только малышам, будь-то человеческим или собачьим. Я не удержалась и мягко поцеловала его за ушком: спи, Мишка, спи.
Весь следующий день Мишка ходил за мной по пятам, как хвостик. Мы прогулялись в магазин на набережной. Я соорудила ошейник из корабельной стропы, но Мишка атаковал веревку-поводок и напрочь отказывался быть ведомым. Без веревки он просто бежал за мной как приклеенный. Я решила оставить дело воспитания собачьей культуры на потом, для фермеров, будущих хозяев Мишки. Времени у меня было в обрез. Неожиданно обозначилась работа, – перевод медицинской статьи о новых идеях раннего распознания раковых клеток мозга, и этот перевод надо было сдать в течение суток.
Я просидела за ноутбуком все утро. Мишка, забавно виляя рыжей попкой, бегал по причалу и ловил чаек. Потом, устав и размякнув от солнца, он забрался в кокпит по наспех сооруженному мной трапу и улегся в ногах. Я сидела с ноутбуком на коленях под прочным навесом, растянутым на алюминиевом каркасе над кокпитом. Отсюда я могла видеть все, что происходить вокруг моей яхточки, и в тоже время спокойно работать за компьютером. Как-то так, за работой, и прошел целый день. Мишка спал, ел, писал и какал, потом неуклюже пугал чаек, забирал у них разбитые мидии и вылизывал оттуда сочную мякоть. Когда ему становилось жарко, он залезал по пузо в воду, охладиться.