Фенек вздрогнула — проснулась. Потом взяла листок бумаги — четкими линиями, будто кто-то водил ее рукой она стала рисовать. Получился круг, в котором две свернутые знаком бесконечности толстые змеи заглатывали хвосты друг друга. Выглядело это немного жутковато, но красиво…
Ирма слушала как-то невнимательно. Она массировала себе виски, пытаясь избавиться от головной боли.
— Слушай, девочка моя… Это же звучит бредово даже для этой истории. К тому же ты говоришь, что во сне кто-то…
— Женщина! Женщина, которая и колдовала!
Девушка сидела на подоконнике, обхватив колени и теребя бахрому прорезей на потертых джинсах.
— Прежде чем это утверждать, надо все проверить. Узнать хотя бы, что за татуировка тебе привиделась — и какое она имеет отношение к этому делу. Если имеет… И кто эта женщина.
— Надо ее искать!
— Надо. Позвонит Старцев — я ему расскажу.
— А почему вы сами…
И осеклась о насмешливый взгляд Ирмы.
— Надо все проверить. Как-то ты увлеклась этим делом… — посмотрела на Фенека ведьма. — Вот оно, обаяние розыска. Азарт, ощущение собственной значимости…
— Вы против? — зеленые глаза посмотрели на Ведьму одновременно дерзко и испуганно.
— Я? — Ирма покачала головой. — Я — нет. Сама таким переболела.
— Кроме того, надо поговорить с Викторией.
— Кто это?
— Девушка, которую, получается, похищали первой. У нее нет такой реакции на Иной мир, какой мы наблюдали у второй потерпевшей и у вас со Старцевым. Значит, в ней есть какие-то способности.
Фенек ревниво фыркнула.
— Да почему? — отозвалась на ее несогласие наставница. С ней будет интересно познакомиться. И поработать.
Глава 10
Они с женой опять ругались. Такое ощущение, что они ругались всегда. И не было славных многих лет, когда они заснуть не могли, чтобы вволю не наговориться друг с другом. Не было нежных легких прикосновений в лифте, готовых смениться жадными жаркими объятиями, как только закрывалась за ними дверь в ИХ квартиру. Не было огромного букета роз — Страрцев притащил их в роддом — своим девочкам. Его долго не пускали, мурыжили по жаре. И розы сникли, подвяли. И потом, глубокой ночью Катя звонила, пробравшись на пост:
— Старцев, представляешь, какое чудо — они распустились.
Он хотел помнить этот счастливый, ликующий шепот… А что получилось? Он уже стал забывать его. Жена визжала. Он рычал. Взрослая дочь плакала…
Дожили.
И вот опять они ругались.
— Ну, чего ты орешь? — попытался отвечать он мирно. — Я и не пил вчера совсем.
Голос сорвался на крик. Егор уловил слова «таможня», «Пулково» — и связь прервалась.
«Я что — забыл девчонок из аэропорта забрать» — с ужасом осознал Старцев — и окончательно проснулся.
Обнаружил у себя в руке трубку мобильного телефона.
Несколько пропущенных звонков от бывшей жены.
«Таможня. Если она на таможне, значит, по делам выставки…»
— Катя, — набрал он ее номер. — Катя, прости, я проспал. Трое суток метался, ничего не соображаю. Думал, что сплю.
— Ясно, — через продолжительное молчание ответили ему в трубке. Бывшая жена говорила нормальным голосом. — Тут тебе подъехать придется. Все ничего, но вот тут устроители маску пытаются ввезти. Лучше бы не надо…
— Так какие проблемы? — попытался начать соображать Старцев, — скажи им, что ее нельзя ввозить, пусть обратно в свою Зимбабву увозят.
— Слушай, — снова стала злиться Катя. — Вот всем ты хорош, но вот иногда — убила бы…
— Ну что ты заводишься…
— Я на таможне с половины восьмого утра, — устало ответила бывшая жена. — Последний час со мной ругаются, мне чем только не грозят. А я уже даже не сотрудник Управления, если ты позабыл. У твоих молодогвардейцев пожилых телефоны выключены — они, наверное, думают, что мы с тобой тут миримся… Ты упорно не берешь трубку. И вот почему я не должна заводиться?
— Сейчас буду, — ответил Старцев. — Скажи, что в течение часа подъедет начальник — и всех их поубивает.
— Так это я уже говорила, спасибо, — ворчливо, но достаточно благодушно ответила Катя.