Гонтран понял, что происходит в душе Маргариты, и он упал перед ней на колени.
— Маргарита, — прошептал он, — я люблю вас и буду счастливейший из смертных, если вы согласитесь принять мое имя… Скажите, согласны ли вы?
— Да, — ответила она чуть слышно.
— Тогда бежим, — сказал он страстно, — потому что здесь наше счастье невозможно… слишком много врагов угрожают нам… мы уедем в Англию.
— Отец добр, — пробормотала Маргарита. — Он не захочет, чтобы его дочь была несчастна.
— О! Препятствие не в одном вашем отце.
— Я не знаю других, — сказала она простодушно. Гонтран смутился; он чуть не выдал тайну общества.
— Маргарита, — произнес он, — верите ли вы, что я человек честный?
— Конечно, — ответила она.
— Если я сообщу вам нечто, поверите вы мне?
— Клянусь.
— Ну так слушайте. Страшная опасность грозит нам обоим… если мы останемся здесь… наше счастье рушится навсегда, любовь наша будет сокрушена, как былинка.
— Но, наконец, — спросила Маргарита, — кто же эти враги и в чем опасность?
— Увы! — прошептал Гонтран. — Я не могу вам этого сказать. Это тайна между мною и Богом, Маргарита, это тайна не моя…
Видя ее удивление, он приложил руку к сердцу и продолжал:
— Верьте мне… я вас люблю и говорю правду…
— Бежать, — прошептала растерявшаяся Маргарита… Бежать от отца… разве это возможно? О, нет, никогда!..
— В таком случае прощайте, Маргарита, — печально сказал Гонтран. — Я завтра уеду, так как не хочу быть причиной ваших несчастий…
— Что вы говорите? — вскричала она.
— Выходите замуж за де Монгори, — продолжал маркиз. — Может быть, вы будете счастливы…
— Боже мой! Боже мой! Я с ума схожу! — прошептала молодая девушка вне себя от горя.
— Прощайте… Маргарита… — повторил Гонтран и сделал шаг к двери.
— Гонтран!.. — воскликнула Маргарита, и вся душа ее вылилась в этом слове. — Говорите, приказывайте… я люблю вас!
— Так надо бежать, бежать, завтра же…
— Но как?
— Завтра вечером, в полночь… все будет готово… Маргарита ушла, подавив вздох; любовь к Гонтрану победила в ней чувство к отцу.
Что касается Гонтрана, то он сразу превратился в человека решительного, которого не страшат препятствия. Маргарита обещала ему следовать за ним; у него оставалась только одна цель — подготовить бегство.
XXX
В замке обыкновенно завтракали в дни охоты в половине девятого, а в остальные дни в десять часов.
— Дядя, — сказал д'Асти, войдя в столовую и пожимая руку Гонтрану, — наш друг покидает нас на двое суток.
— Почему? — спросил удивленный барон. Маргарита, вошедшая в эту минуту, не смогла скрыть своего изумления. Молодая девушка сильно побледнела и опустила глаза, губы ее побелели, все обличало пережитое ею волнение.
— Как! Вы покидаете нас? — спросила она.
— Да, — ответил за Гонтрана шевалье. — Мой друг де Ласи едет осмотреть замок Фолейн и, вероятно, там ночует. Я даже советую ему проехаться до Шастеля, другой археологической достопримечательности.
— Может быть, — пробормотал Гонтран.
Он взглянул на Маргариту, и глаза его сказали: «Я лгу… я хочу подготовить все для нашего бегства».
Де Пон нашел проектируемую поездку Гонтрана вполне естественной и сел за стол очень веселый; он начал говорить о близкой свадьбе Маргариты.
— Ах да, дядя, — лицемерно спросил д'Асти, — значит, свадьба решена окончательно?
— Конечно, — ответил де Пон, — даже сам король не мог бы ничего изменить.
— Вот как!
— Племянник, — строго сказал барон, — когда человек, подобный мне, даст слово, то даже Бог не помешает ему сдержать его.
Гонтран и Маргарита переглянулись, как бы говоря: «Дольше нельзя колебаться».
Шевалье рассчитывал именно на такой ответ барона, чтобы победить нерешительность Маргариты.
Де Пон поспешно позавтракал. На нем уже был надет охотничий костюм.
— Ты поедешь? — спросил он шевалье.
— С удовольствием, дядя.
— Сегодня погода прекрасная. Поедем с нами, маркиз, дорога в Фолейн идет на пол-лье та же самая, что и в Монгори.