Он теперь был состоятельным человеком, у него была недвижимость за границей, счета в банках, он объездил полмира. Ему ничего больше не было нужно. Ему нужна была она...
... Пассажир в третьем ряду попросил ещё минеральной воды. "Боинг" 747 шел на посадку в Кошице. Полчаса стоянки, и ещё чуть больше часа до Москвы...
8.
... В квартире Корниловых раздался телефонный звонок. Шел девятый час вечера, отец сидел у себя в кабинете, бабушка хлопотала на кухне. Только что Катя переговорила с Андреем, только что слышала его возбужденный голос. До свадьбы оставалось меньше недели, и хлопот становилось все больше и больше. И вот - снова звонок. "Видимо, Андрей забыл что-то сказать", решила Катя. Но это был не Андрей.
- Здравствуй, Катя, - раздался голос в трубке, и Катя почувствовала, что у неё немеют руки и ноги. Голос был спокойный, приглушенный, до кошмара знакомый, голос из того ужасного мира, в котором ей довелось побывать два с половиной года назад.
Поначалу она даже не могла говорить от спазмов в горле.
- Ты меня слышишь? - спросил голос
- Да, слышу, - преодолевая комок в горле, пробормотала Катя.
- Я хочу с тобой увидеться, - тихо произнес Ворон.
- Зачем?
- Потому что мне этого хочется. Я приехал, чтобы с тобой увидеться. Когда мы сможем встретиться?
- Неужели вы полагаете, что я пойду на встречу с вами?
- Я просто уверен в этом.
- Так вы либо опять похитите меня, либо просто убьете. Зачем же я пойду?
- Я клянусь тебе, что ничего этого не будет.
- И я должна вам верить после того, что произошло два года назад?
- Верь только моей записке. В ней сказано все. Приходи завтра в полдень в кафе "Русская кухня" на Ленинском. Тебе недалеко.
- Я не смогу прийти. Меня не отпустят.
- Приходи. Все равно, мы встретимся. От меня бессмысленно прятаться. Я знаю - ты выходишь замуж. Мы поговорим об этом. Только ради Бога, приходи одна. И тогда мы просто поговорим. Но не дай Бог... Это очень опасно. Голос был совершенно спокойный, даже какой-то монотонный, и оттого ей было ещё страшнее. Но ей стало совсем страшно, когда она увидела в двери отца, бледного, как смерть, с дергающейся щекой, на которой яркой полосой выступал шрам. Он молча стоял в двери и глядел на нее. Катя никогда не видела ни у него, ни у кого другого таких ужасных глаз. Создавалось такое ощущение, что в этих глазах отсутствовали зрачки, они были какие-то белые.
- ОН? - еле слышно прошептал Аркадий.
Катя поняла, что отец все знает. Откуда? Она молча кивнула головой, не выпуская из рук трубку.
- Так придешь? - спросил Ворон.
- Свидание назначает? - тихо спросил Аркадий.
Катя опять кивнула.
- Соглашайся.
Катя раскрыла рот, но отец так на неё поглядел, что она сразу пролепетала в трубку:
- Хорошо. Я приду.
- Не клади трубку, - прошептал отец и вдруг схватился за сердце: Катя, помоги мне! Помоги! - закричал он громко.
- Что там такое? - спросил Ворон.
- Папе плохо, он падает, теряет сознание. Все из-за вашего звонка! Хорошо, до завтра, я приду, приду! - крикнула Катя и положила трубку.
Напуганная, бросилась к отцу и помогла ему лечь на диван. Отец бормотал что-то невнятное, стонал, кашлял.
- Папа, папа, что с тобой?! Я сейчас "Скорую" вызову!
- Не надо "Скорую", позвони Арону Григорьевичу, пусть приедет. Я, кроме него, никому не доверяю, голова очень болит, раскалывается. Арон Григорьевич быстрее "Скорой" примчится, ему совсем недалеко.
Катя бросилась звонить. Арон Григорьевич Кац был другом отца и, можно сказать, его личным врачом. Он наблюдал его постоянно и знал все его хвори и боли. К тому же, он жил совсем неподалеку, на улице Дмитрия Ульянова.
Отец лежал и стонал на диване, когда вошел Арон Григорьевич.
- Что с тобой, Аркаша?!
- Арон, голова раскалывается, плохо мне...
- Так надо было "Скорую".
- Угробят, Ароша, угробят. Отвези меня к себе в больницу, я никому больше не верю. Поехали...
Аркадия Юрьевича свели вниз к машине. Ездил Арон Григорьевич на "Мерседесе", он работал врачом в частной клинике и жил припеваючи. Аркадия уложили на заднее сидение.
- Катюша, Катенька, не беспокойся, Арон Григорьевич меня вылечит. А туда... ты завтра сходи, сходи обязательно. И очень тебя прошу, ни слова Андрею, ни в коем случае. А то быть беде... Я позвоню из больницы.
Ошеломленная Катя поднялась в квартиру.
- Это инсульт, Катенька, - плакала бабушка. - Я точно знаю, у Славы такое же было. Но ничего, ничего, сейчас такие средства, такие врачи. Арон Григорьевич поможет...
Катя была в полном отчаянии и недоумении. Что значили странные слова отца, чтобы она пошла на это свидание и ни в коем случае не говорила ничего Андрею? Что связывает отца и этого страшного человека? Что все это значит?
Она не могла найти себе места. Позвонил Андрей, она отвечала ему рассеянно и односложно. Тот в недоумении пожелал ей спокойной ночи. Какая уж тут спокойная ночь?
Поздно вечером позвонил Арон Григорьевич.
- Катенька, дорогая моя, с отцом плохо, у него инсульт. Он лежит в нашей клинике.
Катя тихо заплакала, закусила губу.
- Но ты не беспокойся, он будет жить. Я тебе за это отвечаю. Он передает привет и... вот ещё что. Говорит какую-то странную фразу, но считает, что ты поймешь. Он просит тебя обязательно пойти туда, на свидание с кем-то и обязательно рассказала тому, с кем ты встретишься, что с ним произошел инсульт. Обязательно...
Кате стало жутковато. Ей показалось, что отец сошел с ума.
Потом была бессонная ночь, за ней последовало тревожное утро ожидания. И вот, наконец, собравшись с мыслями и приведя себя в порядок, она пошла на встречу. В этот день в Москве похолодало, пошел дождь, было ветрено, настроение соответствовало погоде.
Она шла по Ленинскому проспекту с раскрытым зонтиком и непроизвольно оглядывалась вокруг. Ей показалось, что её преследует темно-зеленая "Волга". Машина ехала медленно, постоянно останавливалась, а когда она дошла до места встречи, машина припарковалась неподалеку. Ей показалось, что в машине сидят несколько человек. Все это ей очень не нравилось. Около кафе уже стояло несколько машин. Она обратила внимание на белый "Ауди". А "Волга" остановилась метрах в десяти от него.
В кафе "Русская кухня" Катя входила с дрожащими о страха коленками. А вдруг сейчас произойдет что-то страшное? Она же совершенно одна, никого рядом нет. Почему отец так настойчиво советовал ей прийти сюда и не рассказывать ничего Андрею? Хотя, что может сделать Андрей этим людям?
Она огляделась по сторонам. Зал кафе был полупустой. Из-за одного столика вышел плечистый бритоголовый мужчина и подошел к ней.
- Здравствуйте, Катя, - произнес он, внимательно глядя на нее.
- Здравствуйте.
- Прошу вас, садитесь за этот столик.
Они сели. Официант принес шампанского и мороженого.
- Угощайтесь, - стараясь быт вежливым, говорил бритоголовый, наливая ей шампанское.
- А если я выпью, не засну сразу? - расхрабрилась и спросила Катя. - А то у меня принятие спиртного в незнакомых местах стало как-то ассоциироваться с крепким сном.
Недобрый огонек мелькнул в глазах бритоголового, но он деланно улыбнулся.
- Ну что вы? Пейте спокойно. Открывал при вас, сами видели. И я с вами выпью, хоть и за рулем. Меня зовут Костя.
Они выпили по бокалу. Посидели. Помолчали.
- Я пойду, подышу воздухом, - сказал Костя. - Вы посидите, отдохните.
Он вышел на улицу. Катя огляделась по сторонам. В кафе сидело только двое посетителей. Они бросили взгляд на Катю и вышли. Видимо, к этой встрече здесь хорошо подготовились.
Теперь она уже была одна во всем зале. Еще минут через пять она увидела в дверях знакомую фигуру. Ей стало жутко. Сердце яростно забилось в груди, коленки задрожали...
... Он сильно изменился за эти два с лишним года. Как-то похудел, сильно загорел. И одет был совсем по-европейски. Очки в золоченой оправе, седые усы и бакенбарды. И все та же ирония на тонких губах и та же, исходящая от него сила.
Ворон медленными шагами подошел к её столику.
- Катюша, привет! - сказал он, стараясь придать голосу ласковые нотки.
- З-здравствуйте, - отвечала Катя, задыхаясь от волнения.