Утешив себя мыслью о том, что партнер хотя бы не предъявляет к нему претензии по поводу нанесения окружающей природе экологического ущерба — уж очень контрастно на фоне сплошной зеленой стены выглядела широкая, уходящая вдаль просека, проделанная рикошетом от груди Кинг-Конга Воздушного Копья, Андрей посоветовал партнеру заткнуться и в следующий раз не бросаться со спины на кого ни попадя, с тем, чтобы потом истошно вопить: «Люди добрые, помогите, хулиганы зрения лишают». А сейчас подо брать ноги в руки и бежать куда подальше, желательно в ту сторону, где находится граница Зенона — Баронессы заждались —, поскольку он не гарантирует достаточно продолжительное действие Оглушения на таком великане, как Кинг-Конг. Вон уже тот ногами дергает и лапа как бы рефлекторно к дубине потянулась. Второй раз заклинание такой мощности Андрей, предположительно, сможет выдать не раньше чем через час. Поскольку Средеточие практически пусто, а Магический Источник, даже в условиях высокой концентрации универсальной энергии, присущей Зенону, вряд ли восполнится раньше.
— То есть как это — все бросить и бежать? - возмутился Фагот. — А как же коврик. Напрасно что ли я здесь кровь проливал?
После чего на трех лапах, поджав четвертую — сломанную, поковылял к поверженному противнику с целью вскрыть тому горло.
Брошенное вслед партнеру: «Стоять! Бояться!» должного эффекта не произвело.
— Это от того, что партнер в армии не служил, — с сожалением подумал Андрей. — Оттого-то и дисциплины никакой. Надеюсь у него все получится. Но шкуру будет тащить сам. В этом я ему не помощник.
Вот только высказанное ранее в полушуточной форме предположение Андрея о том, что покров Монстра имеет прочность танковой брони оправдалось на все сто. Своими клыками, легко вскрывающими кожу гиппопотама, в давние времена используемую некоторыми воинственными племенами для производства щитов, саблезубый тигр смог разве что высечь искры на теле Кинг-Конга. Еще одним эффектом неудачной попытки Фагота вскрыть горло своему противнику стало то, что в месте контакта шкуру окрасили длинные полосы голубого цвета, навроде того, которое пятном уже украшало грудь великана.
Андрей, зная из литературы, какими хрупкими, несмотря на их твердость, могут быть клыки смилодонов обеспокоенно предостерег партнера: «Ты там осторожнее. Зубы поломаешь, новые не скоро вырастут. А импланты смилононам не ставят». Фагот же, потерпев неудачу, впав в раж, и проигнорировал слова партнера с завидным энтузиазмом предпринял отчаянные попытки прорваться к внутренним органам Кинг-Конга. Для чего взгромоздившись тому на грудь, задействовал разрывая шкуру помимо саблевидных резцов еще и свои, как бы не шестисантиметровые, когти. Возможно, у него в конце-то концов что-нибудь и получилось. Андрею даже показалось, что из голубых полос начала сочится какая-то жидкость, тоже голубого цвета. Предположительно кровь. По прошлому столкновению с младшим собратом нынешнего великана он твердо помнил, что у предтечи кровь была красного цвета.
— Стало быть нынешний Обезьян из аристократов, — заключил он. — Неудивительно, что магией владеет. Будем считать, что нам повезло, что он только «Паралич» на нас применил.
Так вот, возможно, у Фагота и был шанс сделать для себя новый коврик из шкуры врага. Хотя впоследствии, анализируя ситуацию, Андрей пришел к выводу, что этот шанс был сравним с тем, как если бы сам Андрей получил удар метеоритом по голове во время просмотра премьеры Пиковой дамы в Большом Театре. Это при том, что затянуть Андрея в оперу не удавалось даже Анне на пике их отношений. И даже этот мизерный шанс партнер профукал самым обидным образом. Не добившись ощутимых результатов с шеей монстра, Фагот вцепился противнику в нос. Огромная черная нашлепка на морде, размером в голову самого Андрея и двумя дырками- воздухозаборниками посредине, по видимому являлась очень чувствительным местом у Кинг-Конга. Поэтому, как только Фагот вцепился в нее когтями, Обезьян тут же очнулся и одним небрежным движением лапы вернул смилодона на исходную позицию. Ближе к правому краю поляны. Сделав кульбит в воздухе партнер приземлился на три лапы и заорал мыслеречью: «Бежим! Не отставай!». После чего бросился куда-то вбок от того направления в котором, по предположению Андрея, должна была находиться граница Зенона.