С 11.16 до 12.00 в VII отсек стравился ВВД из баллонов трех групп из четырех. Всего в аварийный отсек поступило около шести с половиной тонн воздуха, что эквивалентно его шестикратно увеличенному количеству в суммарном объеме VI и VII отсеков!
Столь большое количество сжатого воздуха обусловило развитие пожара высочайшей интенсивности: максимальная (расчетная) температура в VII и VI отсеках достигала + 1100 и +450 °C соответственно, продолжительность пожара составила 60 и 30–35 минут, давление поднялось до 13 атм.
Пожар раскалил прочный корпус VII отсека, который находился в продутой и наполненной раскаленными газами концевой ЦГБ, нагрев до высокой температуры обшивку и набор (конструктивные элементы) самой цистерны, особенно ту ее часть, которая находилась выше ватерлинии.
В ходе пожара при повышении температуры до +800–900 °C выгорела изоляция кабелей, выходящих из прочного корпуса через кабельные вводы, расположенные, в основном, в верхней части VII отсека. Размягченный высокой температурой уплотнитель кабельных вводов выдавило избыточным давлением (в сечении кабельных вводов, обдутых горячей газовоздушной смесью, вероятно, остались только медные жилы). Суммарная же неплотность всех выгоревших кабельных вводов эквивалентна отверстию, способному пропускать в отсек 300–500 литров забортной воды в минуту.
Интенсивный и продолжительный пожар привел к разгерметизации некоторых трубопроводов VII отсека, связанных с забортным пространством. Потеряли герметичность уплотнения входного люка и сальники рулевых устройств.
Поступление раскаленных продуктов пожара из разгерметизированного прочного корпуса в ЦГБ № 10 привело к нарушению ее герметичности за счет растрескивания резиновых прокладок горловин, расположенных в верхней части цистерны. В процессе повышения давления в VI отсеке до 13 атм в него поступала раскаленная газовоздушная смесь, которая воспламенила пары масла, а затем и разлитое турбинное масло, перетекшее из VII отсека по открытым масляным трубопроводам.
Температура в VI отсеке достигла +400–450 °C.
Прилегавшие к отсеку ЦГБ были продуты при всплытии. Воздушная подушка в них при нагревании расширилась, и избыток воздуха, образовавшийся из-за температурного расширения, стравился через шпигаты.
Стравливание в аварийные отсеки ВВД прекратилось около полудня. С этого момента пожар перешел в фазу затухания.
Когда в VI и VII отсеках набрал силу и бушевал пожар высочайшей интенсивности, в отсеках корабля происходило следующее.
В 11.21 в IV отсеке личный состав наблюдал выброс дыма и искр из станции управления циркуляционного насоса первого контура. Это явление носило кратковременный характер и не требовало каких-либо мер тушения. Циркуляционные насосы, с помощью которых расхолаживался реактор, продолжали работать до гибели корабля.
В 11.22 на ГКП в III отсеке был обнаружен дым, шедший из блока рулевых указателей пульта управления движением корабля. Это явилось следствием замыкания электрических цепей, связанных с приборами, расположенными в VII отсеке, а также неснятия питания с пульта по аварийной тревоге.
В 11.36 возгорание было ликвидировано выключением пульта и последующим тушением его с помощью ВПЛ.
Систему ВПЛ сразу использовать не удалось: дежурная носовая установка оказалась разряженной. Не сработали и переносные огнетушители, в т. ч. принесенный из другого отсека.
Тление и горение внутреннего монтажа блока было потушено кратковременной подачей пены, после того как в 11.36 установка ВПЛ была перезаряжена. В результате возгорания помещение ГКП оказалось задымленным, и личный состав был вынужден использовать индивидуальные средства защиты органов дыхания.
Дым на пульте управления движением корабля и связанное с этим задымление верхней палубы III отсека замаскировали поступление высокотоксичных продуктов горения из VII отсека в трюм III отсека по дифферентовочному трубопроводу, который остался не перекрытым.
С 11.30 до 11.50 (ориентировочно) произошла объемная вспышка на верхней палубе V отсека. Вспышка не вызвала пожара в отсеке, но несколько находившихся в нем человек были обожжены. Сильнее других пострадали капитан-лейтенант Николай Волков и лейтенант Александр Шостак. Находившийся в V отсеке командир VI отсека капитан-лейтенант Сергей Дворов ожогов не получил.
Вероятные причины вспышки — скопление продуктов неполного сгорания турбинного масла, попавших из VI отсека через незакрытые захлопки трубопровода обратного пара и по трубопроводу отсоса паровоздушной смеси, нагрев масла, разлитого в трюме V отсека у раскаленной кормовой переборки[42], а главное — повышенное содержание кислорода в атмосфере V отсека[43].
Вспышка произошла от искры при выключении масляных насосов капитан-лейтенантом Дворовым.
Как же экипаж противодействовал развитию аварийной ситуации? Имел ли он реальные возможности предпринять конкретные действия по локализации пожара в аварийных отсеках, потушить пожар или уменьшить его интенсивность? Можно ли было предотвратить задымление и загазованность неаварийных отсеков и поражение экипажа токсичными продуктами горения?
Послушаем оставшихся в живых участников событий.
Инженер дивизиона живучести лейтенант Андрей Зайцев, обслуживавший пульт общекорабельных систем (из доклада лейтенанта А. Зайцева правительственной комиссии):
«…Я обратил внимание на рост давления в VI и VII отсеках… Мы были почти в надводном положении… Честно говоря, из памяти вылетело, когда я уже продул концевые (ЦГБ) — до или после того, как еще раз продул среднюю. Давление росло сначала в седьмом, а потом в VI отсеке. При нарастании давления (в отсеках) падало давление в системе (ВВД), одновременно нарастание и падение, хотя группы ВВД были разъединены, потом давление в отсеках выровнялось, стало дост игат ь 12–12,5 кг/см2».
Старшина трюмной команды мичман Владимир Кадан-цев (из доклада мичмана В. Каданцева правительственной комиссии):
«…Я отдраил верхний рубочный люк ВСК, мы поднялись на ходовой мостик и осмотрели акваторию. Море было чисто. Когда вода попадала на кормовую надстройку, был заметен небольшой пар над люком VI отсека».
Капитан 1-го ранга Б. Г. Коляда — зам. командира дивизии, находившийся на ходовом мостике (из доклада капитана 1-го ранга Б. Коляды правительственной комиссии):
«После всплытия в районе отсека и по поверхности воды по правому борту было бурное выделение воздуха и по поверхности воды плыли продукты горения — много сажи. Над VII отсеком поднимался сильный пар, выходил газ с дымом (дым белого цвета, а гарь — черная). По правому борту стали отставать пласты резины в районе кормового люка».
Личный состав, как находившийся на мостике, так и наблюдавший за окружающей обстановкой в перископ, видел в районе VII и VI отсеков те же явления, свидетельствовавшие о сильном нагреве, а впоследствии — и о разгерметизации прочного корпуса в VII отсеке.
Наблюдаемые явления свидетельствовали о том, что обстановка в аварийных отсеках резко осложнилась. Поступление в VII отсек ВВД вызвало интенсивный пожар, что требовало экстренных мер.
Правила подводной службы при поступлении ВВД в отсек предусматривают выполнение экипажем обязательных первичных действий, направленных на предотвращение разрушения межотсечных переборок, обеспечение жизнедеятельности личного состава, максимально возможное сохранение запасов ВВД. В числе этих мер первичными действиями являются: объявление аварийной тревоги с указанием места и характера аварии, отключение от системы ВВД поврежденных трубопроводов, принятие решения и подача команды на стравливание за борт запаса ВВД из баллонов, подключенных к трубопроводам аварийного отсека, установление контроля за давлением в системе ВВД, находящейся в аварийном отсеке[44].
Предусмотрены также действия, выполняемые личным составом неаварийных отсеков по сигналу аварийной тревоги без дополнительных указаний.
42
Турбинное масло попало в кормовой трюм отсека из находившихся под давлением кормовых отсеков по масляным трубопроводам, оставленным в открытом положении после проводившейся накануне сепарации масла. Прим. авт.
43
Как установлено следствием, автоматический газоанализатор-дозатор в V отсеке был неисправен — так же, как и в VII отсеке. Прим. авт.