3. Недостаточно подготовленные к действиям в сложных условиях ГКП и личный состав корабля при аварии на 7 апреля 1989 г. не обеспечил своими действиями решение главных задач при пожаре, поступлении ВВД в отсек и забортной воды внутрь прочного корпуса АПЛ, спасения людей, что привело к гибели корабля и части экипажа.
По мнению экспертов, к наиболее существенным факторам, приведшим к усугублению аварии, относятся следующие:
— невыполнение ГКП и личным составом ряда (по существу, большинства) требований РБЖ-ПЛ-82[64];
— гибель вахтенного VII отсека старшего матроса Н. Бухникашвили и мичмана В. Колотилина — вахтенного V–VI отсеков:
— позднее выявление (обнаружение) аварии[65];
— негерметичность межотсечных переборок между V, VI и VII отсеками при всплытии АПЛ в надводное положение с ходом под ГТЗА:
— отсутствие дистанционного управления арматурой противопожарной системы ЛОХ, неэффективное использование средств пожаротушения[66];
— бесконтрольный расход ВВД в аварийный отсек[67].
Выход из строя громкоговорящей связи после 11.16 ограничил возможности ГКП по руководству борьбой за живучесть корабля[68].
Итак, многолетняя судебно-техническая экспертиза завершила семилетнее предварительное следствие, которое, выполнив все запланированные и необходимые следственные мероприятия, подошло к заключительному этапу — подготовке обвинительного заключения.
Но не тут-то было! Еще не просохли чернила на подписях экспертов под заключением судебно-технической экспертизы, начатой 20 января 1992 г., продлившейся три года и десять месяцев и закончившейся 9 декабря 1995 г., как следственная группа была вынуждена организовывать еще одну, уже восьмую по счету, экспертизу…
Высокие флотские начальники, наблюдавшие за ходом расследования, заявили Главной военной прокуратуре ходатайство о якобы недостаточно полном исследовании влияния конструктивных недостатков К-278 на возникновение аварии и перерастание ее в катастрофу.
Главная военная прокуратура не смогла отказать заявителям, несмотря на то, что в заключении, только что завершенной экспертизы, имелись исчерпывающие ответы на предложенные для дополнительного расследования вопросы, причем подтвержденные показаниями свидетелей и другими следственными действиями и материалами. Было принято решение о проведении еще одной экспертизы, на подготовку которой ушло полгода…
Старший следователь по особо важным делам при Главном военном прокуроре подполковник юстиции Г. В. Целовальников поставил перед комиссионной судебно-технической экспертизой вопросы, среди которых основными являлись:
1. Какова непосредственная причина пожара на К-278?
Не возник ли пожар:
1.1.В результате неисправностей электрооборудования систем и механизмов?
1.2. Из-за самовозгорания находившихся в VII отсеке веществ и материалов?
1.3. Из-за создания в VII отсеке пожароопасной обстановки по причине перенасыщения атмосферы отсека кислородом из системы раздачи кислорода установки электрохимической регенерации воздуха, имевшей в VII отсеке неисправный датчик газоанализатора?
2. Где в VII отсеке произошло возгорание, что горело в очаге пожара, каковы скорость и пути распространения огня и продуктов горения?
3. Имелись ли в конструкциях устройств и систем, обеспечивающих живучесть АПЛ и жизнедеятельность личного состава, технические решения, непосредственно повлиявшие на перерастание аварийной ситуации в катастрофу?
Если имелись, то:
3.1. Каким образом проявилось их отрицательное воздействие на ход борьбы за живучесть и жизнедеятельность личного состава?
3.2. Проявлялись ли каким-либо образом эти технические решения в период эксплуатации АПЛ основным экипажем?
3.3. Существуют ли эти технические решения на других подводных лодках?
4. Если гибель людей и корабля произошли по причинам, указанным в п. 3, то не явилось ли исполнение этих устройств и систем результатом отступлений от требований руководящих документов МСП и ВМФ по проектированию, строительству и испытаниям АПЛ пр.685? Если да, то каких именно, и кем были допущены эти отступления?
Назначение судебно-технической экспертизы является прерогативой следствия. В данном случае, казалось бы, у следствия не было необходимости в назначении дополнительной и такой объемной экспертизы, т. к. предыдущая, только что закончившаяся, уже убедительно ответила на вопросы 1.1, 1.2, 3 и 4, поставленные перед новой.
Похоже, что очередная экспертиза была задумана ради тщательного исследования вопросов 1.3 и 2, которые не были вынесены на предшествующую экспертизу. На остальные же вопросы восьмой экспертизы (кроме 1.3 и 2) следственная группа могла ответить самостоятельно, используя заключение предшествующей.
Почему же Главная военная прокуратура решила провести эту долгую и ненужную следствию процедуру? Кто инициатор?
«Ларец сей просто открывался» — предложение о проведении новой экспертизы исходило от должностных лиц, которые де-юре должны быть заинтересованы в завершении следствия, а де-факто продолжали делать все возможное для его развала.
Такими деятелями изначально и до последних дней их действительной службы в ВМФ являлись адмиралы В. Н. Чернавин[69], его преемник Ф. Н. Громов, его заместитель адмирал И. В. Касатонов и командующий Северным флотом адмирал О. А. Ерофеев.
Возникла реальная угроза передачи законченного производством уголовного дела в суд с предъявлением О. А. Ерофееву, В. К. РешетовуО. Т. Шкирятову, Б. Г Коляде, Л. К. Жуку и другим причастным к катастрофе высокопоставленным должностным лицам ВМФ обвинения по признакам преступлений, предусмотренных ст. 285 и 293 Уголовного кодекса. В связи с этим предварительное следствие оказалось бы перед необходимостью расследовать и деяния В. Н. Чернавина — по признакам преступлений, предусмотренных ст. 260 п. «а», 130, 131 и 133 УК РСФСР (злоупотребление властью, превышение власти, заведомо ложные показания, понуждение свидетелей и потерпевших к даче ложных показаний, клевета в печати).
Вот тогда-то и возникла идея торпедировать результаты многолетнего предварительного следствия проведением восьмой судебно-технической экспертизы, включив в нее вопросы, на которые эксперты не смогут ответить без осмотра следователями и экспертами затонувшей в Норвежском море подводной лодки.
В состав экспертной комиссии вошли специалисты института пожарной безопасности (Н. А. Озеров), ВНИИ противопожарной обороны (В. И. Востряков), ВВМИУ им. Ф. Э. Дзержинского (А. М. Гавриленко и А. И. Кулигин), ЦНИИВК (А. А.Лавров, В. Ш. Китабови Ю. Ф. Плигин), Военного представительства при «Севмашпредприятии» (В. С. Митрофанов и В. М. Кибиткин), СПМБМ «Малахит» (В. В. Каталевский) и другие (всего 15 специалистов).
«Заказными» вопросами экспертизы были следующие:
— Где в VII отсеке произошло возгорание? Не возник ли пожар из-за создания в VII отсеке пожароопасной обстановки по причине перенасыщения атмосферы отсека кислородом из системы раздачи кислорода установки электрохимической регенерации воздуха, имевшей в этом отсеке неисправный датчик газоанализатора кислорода?
— Что горело в очаге пожара, каковы скорость и пути распространения огня и продуктов горения?
Очевидно, что представить прямые вещественные доказательства того или иного ответа на вопросы о причинах пожара и точном месте его возникновения эксперты не могли, поскольку К-278 лежит на дне Норвежского моря на глубине 1650 м и подъем ее для осмотра — дело мало реальное, а посему появляется возможность дело прекратить или хотя бы приостановить до получения результатов осмотра… Эксперты дали следующие ответы:
64
Прежде всего это относится к невыполнению обязательных и первичных действий ГКП, «включающих» в работу но борьбе за живучесть весь экипаж: объяааение аварийных тревог, отдача приказаний, информирование экипажа об обстановке и ее изменениях. Прим. авт.
65
Это являлось следствием психологической неготовности ГКП к первичным действиям при появлении типовых и общеизвестных признаков нарушения нормальной работы электроэнергетической системы АПЛ. Прим. авт.
66
Отсутствие технической возможности подать огнегаситель системы ЛОХ III отсека в VII и VI отсеки не повлияло на развитие аварийной ситуации. Прим. авт.
67
Невыполнение ГКП обязательных первичных действий при обнаружении пожара в VII отсеке по отключению трубопроводов ВВД от VII отсека. Невыполнение этих же действий при обнаружении поступления ВВД в этот же отсек привело к поступлению туда 6,5 т воздуха, что стало основным «фактором», поставившим корабль на грань катастрофы. Беспричинное невыполнение этих действий является показателем недопустимо низкой технической и психологической готовности ГКП к борьбе за живучесть АПЛ. Прим. авт.
68
Безбатарейный аварийный телефон сохранял техническую готовность к связи ГКП с I, II, IV и V отсеками на всем протяжении борьбы за живучесть. Прим. авт.
69
Уволенный в запас адмирал флота В. H. Чернавин продолжал службу в качестве главного специалиста ВМФ. Прим. авт.