Пожар в VII отсеке, если бы он развивался только за счет кислорода, содержавшегося в отсеке при 21 % О2, (без притока свежего воздуха), продолжался бы не более 10–12 минут, до перехода его в фазу самозатухания. При этом температура воздуха в районе очага пожара могла достичь +210–250 °C и стала бы снижаться. Полиамидные уплотнения, конструктивно установленные внутри массивной арматуры ВВД, при этом не подверглись бы заметному нагреву.
Для потери рабочих свойств полиамидных уплотнений и выдачи несанкционированных импульсов на открытие проходных сечений арматуры ВВД-400 первичный пожар должен был перерасти в пожар, продолжительность и температура которого достигла бы и превысила +250 °C и поддерживалась в течение не менее 60 минут. Это возможно только при изначальной концентрации кислорода в VII отсеке в пределах 30–35 %.
Имевшиеся технические и организационные возможности контроля давления в аварийных отсеках и в перемычках ВВД, а также объемного содержания кислорода с целью исключения пожароопасной обстановки в VII отсеке после обнаружения неисправности раздатчика кислорода в VII и VI отсеках использованы не были.
Имевшиеся конструктивные возможности отключения систем ВВД, ВЗУ, ВСД от VII отсека для локализации обнаруженного там пожара также не были реализованы.
Имевшиеся конструктивные возможности продувания кормовой группы ЦГБ воздухом системы ВЗУ-100 использованы не были.
В целом, комиссионная судебно-техническая экспертиза сделала заключение о том, что недостаточно подготовленный к действиям в сложных условиях ГКП при аварии К-278 7 апреля 1989 г. не обеспечил решения главных задач борьбы за живучесть в полном объеме: по борьбе за живучесть при пожаре, при поступлении ВВД в VII отсек, при поступлении забортной воды внутрь прочного корпуса в VII, VI и IV отсеки. Это и привело к перерастанию аварии в катастрофу.
Экспертиза сделала заключение о том, что в период эксплуатации АПЛ первым экипажем капитана 1-го ранга Ю. А. Зеленского технические решения, указанные в п. 17 «перечня конструктивных особенностей АПЛ пр.685», себя не проявили.
Отмечено также, что значительная часть технических решений, рассмотренных при экспертизе по вопросу № 3, в т. ч. и указанные в п. 17, существуют на АПЛ многих других проектов второго и третьего поколений.
Заключение судебно-технической экспертизы подписано всем составом экспертной комиссии — пятнадцатью старшими офицерами ВМФ — и скреплено подписью руководителя следственной группы 7 июля 1998 г.
Этим была разоблачена еще одна фальшивка — представленный на экспертизу «перечень конструктивных особенностей» К-278, якобы повлиявших на возникновение большого и скоротечного пожара и затруднивших борьбу за живучесть.
В 1989 г. в перечень вошло все, что под руку попалось его авторам: вице-адмиралу В. В. Зайцеву и его подчиненному капитану 1-го ранга Ляшенко[72], которым в то время нужно было набрать побольше «аргументов» для обоснования фальшивой версии, выдвинутой Главкомом ВМФ В. Н. Чернавиным.
Очередной срок предварительного следствия по факту катастрофы «Комсомольца» истекал 25 декабря 1997 г.
В течение семи лет и восьми месяцев расследования путем многоплановых следственных мероприятий к этому времени было установлено, что корабль, потерпевший аварию, переросшую в катастрофу с гибелью большей части его экипажа, был построен без отступлений от технического проекта. Закончившая работу последняя судебно-техническая экспертиза установила, что конструкции устройств, систем и механизмов АПЛ не содержали в себе элементов или решений, непосредственно повлиявших на перерастание аварии в катастрофу. Этой экспертизой были подтверждены выводы предыдущих комиссионных судебно-технических экспертиз, определивших причины катастрофы и назвавших причастных к ней должностных лиц.
По мнению профессионалов-подводников и моему личному убеждению, следствие располагает доказательствами совершения рядом адмиралов среднего и высшего звена деяний, подпадающих под признаки преступлений, предусмотренных рядом статьей УК РФ. Последствием этих деяний явилась катастрофа К-278, ее гибель и смерть 42 членов экипажа корабля. Имеющиеся неоспоримые доказательства достаточны для предъявления им обвинения.
В процессе расследования этими лицами и руководством ВМФ и, в частности, Главкомом, предпринимались все возможные меры, чтобы сбить следствие с толку и не дать ему
возможности объективно разобраться в причинах катастрофы. Именно ими была инспирирована последняя экспертиза конструкций систем и устройств корабля, продлившая предварительное следствие более чем на год.
Казалось, что уж теперь предварительное следствие закончено, и наконец-то плавсостав Подводных сил ВМФ узнает правду о подлинных причинах и обстоятельствах катастрофы, а «драматурги» этой трагедии получат достойную оценку военной Фемиды. Однако нет предела изобретательности и ловкости некоторых защитников флотских мундиров!
Теперь в качестве последнего и откровенно фальшивого, на профессиональный взгляд, козыря ими была выдвинута абсурдная версия «взрывов в VII отсеке».
По замыслу причастных к катастрофе лиц, слабым местом предварительного следствия является якобы не расследованная версия «взрывов в VII отсеке», в результате которых в отсек якобы поступило большое количество забортной воды, что привело к быстрому затоплению АПЛ и не позволило экипажу приготовить средства спасения.
Вот как описывает причины гибели «Комсомольца» вице-адмирал В. Пантелеев: «…Взрывы, зафиксированные личным составом незадолго до гибели лодки, резко осложнили обстановку. Ломая переборки отсеков, в лодку прорвалась морская вода. Корабль стал быстро тонуть… Эти взрывы, скорее всего, повредили прочный корпус субмарины, что и стало причиной потери ею продольной остойчивости»[73].
Комментировать это кощунственное бесстыдство не буду. Скажу только, что страшно за Флот, на котором адмиралы, потеряв совесть, так делают карьеру.
Следствие всесторонне исследовало версию «взрывов в VII отсеке» и располагает доказательствами ее несостоятельности. В действительности быстрого затопления АПЛ не происходило.
Горевший VII отсек был превращен вдуваемым в него воздухом высокого давления в доменную печь, и прочный корпус отсека потерял герметичность по кабельным вводам, различного рода сальникам и уплотнениям, рассчитанным на 200 атмосфер забортного давления…
После самопроизвольного затухания пожара, снижения в отсеке давления и охлаждения в студеной воде Норвежского моря через разгерметизированные устройства на прочном корпусе в VII отсек начала поступать забортная вода, постепенно заполняя его и увеличивая осадку кормой. Заглубление разгерметизированных отверстий увеличивало скорость затопления отсека и вызывало нарастание дифферента на корму.
Этот процесс, как известно, продолжался несколько часов с нарастающим темпом, пока не достиг (в полном соответствии с теорией ПЛ, которую в порыве угодничества «забыл» В. Пантелеев) критического значения продольной остойчивости.
Продолжающееся поступление забортной воды в VII отсек вызвало процесс опрокидывания корабля на корму, потерю оставшегося запаса плавучести и потопление корабля.
Процесс затопления корабля продолжался не менее четырех часов — это установлено достоверно и зафиксировано аэрофотосъемкой.
Установлено также, что процесс потери запаса плавучести был ускорен ошибкой одного из оставшихся членов экипажа, открывшего доступ забортной воде в IV отсек.
Однако высокопоставленные должностные лица военно-морского ведомства продолжали бездоказательно утверждать, что причиной перерастания аварии (пожара) в катастрофу явились пресловутые «взрывы» в кормовой части корабля. Используя свое служебное положение и авторитет высоких государственных должностей, они пытаются оказать давление на структуры военной юстиции, ведающие делом «Комсомольца», и повлиять на решение о дальнейшей судьбе предварительного следствия.