Теперь полковник понял, что в тот вечер подъезжал на своей шикарной машине не кто иной, как «французский еврей».
Санчес Саласар сломя голову бросился в дом напротив. Однако дом уже был оставлен арендатором. Взломав дверь, полицейские обнаружили в качестве вещественного доказательства лишь нижнее белье, приобретенное в Париже, на бульваре Сен-Мишель. «Неужели, полковник, ты упустил самого Джорджа Минка?» — спросил себя Санчес Саласар и поехал в тюрьму. Там он внезапно вошел в камеру, где находился первый арестованный по делу Луис Матео Мартинес, который явно, как казалось полковнику, не все сказал, и рассерженным голосом произнес:
— Послушай, Матео, если ты сейчас не расскажешь мне все, что знаешь, я прикажу арестовать твою жену!
— Она не в курсе! — в полном страхе прокричал Матео.
— Должна знать! Она расскажет то, что ты пытаешься скрыть!
— Умоляю вас, полковник, не трогайте ее. Она не виновна. Я все вам сказал!
— Даю тебе, два часа на размышление! — Полковник с раздражением захлопнул дверь и отправился в другую камеру.
Не прошло и четверти часа, как Санчесу Саласару сообщили, что Матео перерезал себе вены. Призванным на помощь врачам с трудом удалось спасти его от смерти.
Между тем начальнику тайной полиции было необходимо как можно быстрее найти двух главных исполнителей несостоявшегося покушения на жизнь Троцкого: Давида Альфаро Сикейроса и Антонио Пухоля. Всем гражданским и военным властям республики был разослан строгий приказ в случае обнаружения немедленно задержать упомянутых лиц.
Затем полковник отправился в дом к матери Антонио Пухоля. Она ничего не знала о местонахождении сына, но полковник обратил внимание на новенький чемодан среди прочего хлама. В нем оказались дорогое белье и предметы женского туалета, принадлежавшие, по словам матери Пухоля, североамериканской подружке сына. Отец также не дал каких-либо стоящих сведений. Раздосадованный неудачей, полковник уже спускался вниз по лестнице, когда два его агента подвели к нему провинциала в брюках наездника и шахтерских ботинках. Задержанный у входа в дом после долгих и настойчивых допросов назвал себя Мариано Эррерой Васкесом. Два года назад он оставил ряды МКП, по профессии был электриком и находился в незарегистрированном браке с Аной Лопес.
— Ана Лопес, ты сказал? А знаешь ли Хулию?
— Хулиа Баррадас Эрнандес, первая жена Давида Серрано Андонеги, подруга Аны. Я хорошо ее знаю.
Нити вновь потянулись в район, где жил Троцкий. Там, в небольшом домике, по поручению и на деньги Сикейроса подруги Ана и Хулиа открыли маленькую лавчонку. Хулиа тут же сделалась любовницей одного из десяти полицейских охранников дома Троцкого.
— Ана познакомила меня с французом, — рассказала Эррера Васкес. — Тот платил мне пять песо в день. От меня требовалось только, чтобы я каждое утро ровно в десять был на углу Тампико и авениды Чапультепек. На четвертый день ко мне там подошел Давид Альфаро Сикейрос. Он пообещал десятку в сутки. Мы поехали в Койоакан, на улицу Лондон, и там он поселил меня вместе с Луисом Матео Мартинесом. У нас появились хорошие деньги. Такая жизнь меня устраивала, тем более что я постоянно мог видеть Ану, имевшую лавку совсем рядом.
— А зачем Сикейрос все это делал? Он говорил тебе?
— Нет, но надо было быть полным идиотом, чтобы не догадаться. Все только и трещали кругом об этом. Троцкий был злейшим врагом Сталина и коммунизма… Коммунизм всех бедных должен сделать богатыми. Троцкого следовало убрать!
Мариано Эррера Васкес сообщил, что 17 мая Сикейрос приказал ему быть на знакомом углу улицы Тампико. Художник приехал туда вместе со своей женой Анхеликой Ареналь и Антонио Пухолем. Они купили раскладушку, спальные вещи, краски, кисти и поехали в деревушку Санта-Роса. Там он и Анхелика перенесли купленные вещи к домику, стоявшему в стороне и казавшемуся необитаемым. Анхелика тут же уехала, а Эррера вошел в дом и обнаружил в нем братьев Анхелики Луиса и Леопольдо Ареналей и еще двух неизвестных ему парней. Вскоре братья уехали, а оставшиеся четыре дня бездельничали, пили и отсыпались. 22 мая приехал Сикейрос, он привез деньги. На следующий день Эррера отпросился в город, там крепко выпил и к назначенному часу не вернулся, а в это время за ним приезжал Антонио Пухоль, чтобы забрать на дело. Опоздание Эрреры лишило его возможности принять участие в нападении на дом Троцкого. 25 мая в домике вновь появился Луис Ареналь. Он вручил Эррере семьдесят песо и сказал, что тот может проветриться. Он спешно поехал в дом к Ане и обнаружил, что лавочка закрыта. Тогда он помчался в дом к родителям Аны и там узнал о нападении на Троцкого.