Мы были заняты на месте происшествия еще три часа. Сначала оказалось, что телефограф Стэна слишком маломощный, чтобы отправить в участок запрос на труповозку. Пришлось ему идти пешком назад несколько кварталов, чтобы, наконец, связаться с коллегами.
Уже ведь давно обещают, что все группы снабдят новыми, более мощными артефактами, но, видимо, у клана этот вопрос не на первом месте. Ну, или на первом, с конца.
Когда напарник вернулся, мы под палящим солнцем начали собирать улики. Хотя, какие там улики, в самом деле? Вытащить кинжал из глаза, завернуть в специальную салфетку-артефакт для сохранности, обрезать упряжь. Вот, собственно, и все.
Да, еще Катлу пришлось привязывать лошадей. Вампиров эти, да и все другие животные, сильно недолюбливают, хотя мы ими не питаемся, в отличие от тех же оборотней, да и людей.
Надо сказать, что эквилибристика ведьмака с несчастными лошадками ― то еще зрелище.
― Ты чего смеешься? ― возмутился он, когда я уже откровенно потешалась над этим любителем паромобилей и цивилизации. Откуда-то мне было известно, как все правильно делать, но подходить я не стала. Еще не хватало сорвавшееся животное по улицам ловить.
― Зачем ты подталкиваешь ее сзади? Ты посмотри на круглые глаза бедной лошадки! Готова спорить, ее еще никогда не пытались заставить идти таким интересным способом.
Катл распрямился, отдуваясь и вытирая пот, и очень недобро на меня посмотрел.
― Шла бы ты… свидетелей опрашивать, ― наконец выдавил он. Потом продолжил уже серьезно: ― Все равно нам надо найти молочника, чтобы допросить. Вот иди и займись этим, если тут помочь не можешь.
― Стэн, это человеческий район, думаешь, они, ― я кивнула в сторону немногих любопытных, ― будут со мной разговаривать?
― Придумай что-нибудь. Ты же такая милашка… когда молчишь, ― криво усмехнулся ведьмак и вернулся к своему странному занятию.
Если лошадь начнет лягаться, я понятия не имею, как его откачивать. Сказать ему об этом или не сказать, вот в чем вопрос. Нет, пожалуй, не сказать.
Следующие полтора часа прошли в очень напряженной обстановке ― люди не хотели говорить с полуночной полицией, тем более они не хотели говорить с вампиршей.
Конечно, если бы я не убила оборотня на их глазах, они вряд ли заподозрили бы во мне не человека. Внешне днем, да и в сумерках, я выгляжу как вполне обычная девушка ― невысокая, хрупкая, голубоглазая, выдает мою принадлежность к клановым только китель, но вот в кромешной темноте глаза окрашиваются алым. Как говорят ученые, это какой-то магический эффект, позволяющий хорошо видеть, даже если освещения нет вообще.
К счастью, среди соседей нашлась одна вдовушка офицера полуденной полиции, которая и согласилась поговорить. В принципе, меня интересовало только одно ― как можно найти местного молочника. Ведь, по большому счету, мне нужны только его свидетельские показания, а там кто знает, может ему и компенсацию от клана выдадут.
Нашла я его быстро, как и предположила женщина, в заброшенном амбаре в глубине района. Там обычно играли местные мальчишки, вот он по старой памяти и решил спрятаться. Но говорить и тем более что-то подписывать насмерть перепуганный парень согласился только после того, как я заручилась поддержкой вдовы и упомянула про компенсацию. Все-таки люди ― такие люди. Правда, пришлось еще дождаться районного управляющего, чтобы он заверил инцидент, а потом подписал протокол.
Уж кому как не мне знать, что служба в полиции ― это больше бюрократия, копание в бумажках, нежели погони и перестрелки. Ведь весь последний год после обучения на полицейских курсах я просидела за конторкой, где занималась только документами разной степени важности. Но неделю назад состоялся очередной выпуск, и на этом, несомненно, важном участке меня заменила новая лучшая выпускница. На этот раз ею оказалась ведьма.
Как раз к тому моменту, как я закончила с формальностями, прибыла труповозка и погрузила нашего подозреваемого.
Возвращались мы пешком под палящим солнцем. Этак я весь тюбик Оганы изведу, пока дойдем. Он, между прочим, денег стоит, и немалых.
Участок ― массивное темно-серое здание с зарешеченными окнами и огромными шестеренками запирающих механизмов ― встретил нас суетой, криками, сутолокой. Создавали все это непрекращающееся хаотичное движение, разумеется, оборотни и феи, которые сейчас активно ругались между собой, друг с другом и на бедную ведьму за конторкой, которая смотрела на них с нескрываемым ужасом. Ничего, привыкнет. Хотя, когда я сидела на этом месте, две самые шумные и драчливые расы такого себе не позволяли. Все же вампирам хамить не принято, а в отличие от людей, полуночные чувствуют, кто есть кто.
― Не поможешь бедняжке? ― Катл ухмыльнулся, показывая великолепные белые и ровные зубы. Красавчик, ничего не скажешь, только весь красный, потный, будто дирижабль разгружал.
― Я ей дела передала, так что ничего не знаю. К тому же мне нужно подпитаться. Кстати, подтверди, что я ранена при исполнении, ― я протянула напарнику разряженный лечебный артефакт.
Не то, чтобы он мне был сильно нужен, но нас заставляли их всегда носить с собой, даже вне работы, а то мало ли какая ерунда может приключиться по дороге домой. Те же вервольфы ― ребята нервные, могут в отместку даже за грубое слово подкараулить, особенно теряют связь с реальностью при полной луне. Это не говоря про феев, которым вообще лишь бы подраться, неважно, с кем и по какому поводу. Особенно от них страдают молодые полицейские ― у них считается шиком нас задирать. Ну ладно, пусть не нас, вампиров, но остальным достается очень сильно.
Получив все необходимые оттиски ауры у Стэна и нашего начальника, я стала пробираться к бледной, лихорадочно что-то пишущей Клодетте. Сначала ее подтверждение, потом я смогу получить новый артефакт, китель и причитающуюся мне кровь. Что очень кстати, ведь конторской служащей сделать запас этого ценного напитка нереально, тут бы зарплаты на несколько дополнительных фляжек хватило, помимо социальных. Именно поэтому вампиры не идут работать на такие должности, ведь жить приходится впроголодь.
Почти сцепившихся оборотня и фея я растолкала локтями, но никто из них не посмел и слова сказать. Тем более что от меня пахло кровью ликантропа и моей собственной раздраженностью.
Я бесцеремонно зашла за конторку, выхватила из рук ведьмы оттиск и приложила к артефакту.
― Эй, так нельзя! ― вот почему она меня так бесит, а?
― Прости, Клоди, но у меня нет времени. Приложи пальчик, пожалуйста, и я не буду тебя отвлекать.
― Не называй меня Клоди! ― прошипела ведьмочка, взяла артефакт и все досконально изучила. Молодец, кстати ― смахиваю предательскую слезу гордости ― ведь еще недавно сама ей говорила, чтобы все всегда проверяла и перепроверяла, несмотря ни на что.
― Спасибо, дорогая, ― улыбнулась ей самой ангельской улыбкой из своего арсенала. Чего это она вздрогнула, интересно?
Нет, ну а что? Нравится мне подтрунивать над этой ведьмой. Она пришла после курсов такая важная, гордая, распределенная в столицу, а не в какую-нибудь глухую провинцию, тут же начала качать права и воротить нос. Таковы все ведьмаки, что поделать.
К счастью, в царстве наших кладовщиков я не задержалась. Не люблю сырые темные подвалы. Это очень странно для вампира, я в курсе, но думаю, что это отголоски моей человеческой личности.
Так, новый амулет и китель получены, теперь пищеблок для вампиров. Хотя, по сути, все тот же склад, только с монструозной холодильной паровой установкой, занимающей треть подвала. Кровь здесь можно получить только по специальному разрешению после ранения или длительного дежурства. Никаких покупок, никаких выносов из помещения. Все как всегда, только режим строгой экономии и жесточайшего учета.
Раз в пару месяцев каждый здоровый взрослый человек обязан сдавать немного крови. Также он может стать добровольным донором ― за это хорошо платят. Но ведь мы в полуночных землях, и вампиров тут много, хотя, конечно, не так много, как других рас. В общем, пищи не хватает. Можно было бы наладить контакт с полуденными государствами, но как ее тогда перевозить?