Назад на тень свою – на славу.
Замок графа возвышался на скале, нависая над дубравой сползающей с одинокой вершины, стоящей чуть в стороне от гряды, отходящей к северу от основного массива Карпат, иногда называемого Трансильванскими Альпами. Все склоны вокруг поросли темными еловыми и сосновыми лесами и только эта отдельно стоящая гора резко выделялась на темном фоне, своим ярко-зеленым цветом молодых дубовых листьев. Громада замка, сложенного из огромных серых каменьев, одной стороной нависала над обрывом, отвесно падавшим вниз к протекавшей внизу шумной горной реке. Другой стороной выходила к дороге, вьющейся между обломков скалы, то там, то сям выскакивающих из-под земли.
Местные крестьяне, говорили, что это доблестные рыцари, которые хотели расправиться с графом, стоят здесь превращенные в камни. Волхвы же в старых дубравах рассказывали байку, про то, что жили на земле богатыри, но в один день вызвали они на бой небесное воинство – ангелов. После долгих дней битвы, когда ясно стало Богам, что ни те не другие одолеть не могут, превратили они богатырей в камни, а ангелов отозвали на небо, где они и живут по сею пору, на землю не спускаясь. Над землей же Карпатской поставили Боги следить вурдалака Велесова, тут ему и дом.
Дорога же, попетляв между каменными богатырями, выскакивала на пустошь перед замком и упиралась в глубокий ров, отделявший замок от остального мира. Через ров был перекинут подъемный мост на тяжелых, ярко сверкавших на солнце цепях, сейчас поднятый и превратившийся во вторую дверь мощной въездной башни, слепыми бойницами смотрящей на дорогу.
Мари и Микулица в одежде воина со спящей Жанной на плече появились на опушке дубравы, направляясь в сторону замка. В тот же момент мост со скрипом начал опускаться и вскоре по его дубовым доскам застучали копыта коней. Навстречу им летело четверо всадников, ведя в поводу двух заседланных коней.
– Угрюмы, наверно, все это время глаз не спускали, сидя на смотровой башне, – Удовлетворенно сказал Микулица.
– На то они и Угрюмы, – Коротко бросила Мари.
Всадники подлетели, на всем скаку остановив коней, и спрыгнули на землю. Старший подставил ладонь, помогая Мари вскочить на коня. Второй придержал стремя Микулице. Младший попытался взять у него из рук Жанну.
– Сам, – Буркнул монах, и, не снимая девочки с плеча, вставил ногу в стремя и оказался в седле.
Все повернули к замку.
– Хозяин дома? – Мари даже не повернула головы.
– Ждет, – Ответил старший из братьев.
Кони внесли их под своды круглой приземистой башни, а за спиной мост с грохотом запер дверь. С таким же грохотом опустилась тяжелая кованая решетка, и захлопнулись ворота. Стражи опустили дубовую колоду и молча пропали в сторожке.
– Волкодлаки? – Кивнула в их сторону Мари.
– Упыри! – Ответил все тот же старший Угрюм.
На дворе без всякой суеты слуги поймали коней под уздцы. Те храпели с налитыми кровью глазами, хотя к нечисти им было не привыкать. Своих всадников они носили уже вечность. Гости спешились и пошли по двору к главному донжону, напоминавшему крепость в крепости. По ступеням, ведущим к двери главной башни замка, навстречу им спускался сам граф Дракула. В своем неизменном черном плаще до пят со стоячим воротником, в расшитом камзоле с кружевами и черных лаковых сапогах выше колена.
– Здравствуй граф, здравствуй душка! – Мари раскрыла объятия.
– Сама Мари Петит. Краса и светоч нашего мира, – Граф поцеловал ручку, повернулся к Микулице, – Заочно знаком, рад видеть легендарного отшельника и алхимика в своем логове. Сам балуюсь поисками всяких снадобий, ну да об этом потом. Рад, – Он протянул руку и сильно пожал протянутую в ответ ладонь Микулицы. Бросил взгляд на Жанну, спящую на руках у него, но промолчал. Выучка.
Широким жестом позвал входить в распахнутые двери. Сам пошел впереди, двери перед ним распахивались как по волшебству, но то была выучка слуг. Они прошли в огромную, как и весь замок, парадную залу, увешанную гербами, оружием, знаменами, всеми теми атрибутами, коими были увешаны все парадные залы у всех, кто их имел. Однако здесь всего это было с избытком, даже слишком. Много лет жил граф и много чего накопил. Посреди залы стоял стол вишневого дерева. Потемневший от времени, и высокие резные кресла вокруг.
– Вы как, к столу? Гости дорогие. Или с дороги ополоснуться хотите?
– Мы бы граф водичкой вспрыснулись, да одежку сменили, если ты не против, – Мягко сказала Мари.
– Кто ж откажет. Твои просьбы закон для царей, не то, что для графов.