Быстро выхватив из его рук сиреневое платье, она засунула его в шкаф, и не медля ни секунды: как только она захлопнула дверцы, шкаф начал агрессивно содрогаться.
Их взгляды обратились к халату. На мгновение лужа ткани выглядела поверженной. Затем он поднялся с ковра, словно поднятый театральным тросом, руки его безвольно болтались по бокам, а длинная, кривая тень тянулась к ним по потолку.
Они посмотрели друг на друга.
— Бежим, — сказали они в унисон.
Они успели пройти половину коридора, прежде чем дверь Клотильды с треском распахнулась, ударившись о стену, и из нее хлынул неистовый поток одежды. Аляповатые шляпки, чулки, платья, сюртуки, панталоны и корсеты понеслись за ними по воздуху, словно сдуваемые огромным порывом ветра.
В конце коридора показалась Мёрси. Ее лицо ожесточилось при виде приближающихся сил. Она храбро подняла швабру.
— Мёрси, беги! — крикнула Элизабет.
— Нет, спаси нас! — крикнул Натаниэль.
Мёрси побледнела.
— Это что, панталоны? — крикнула она.
Элизабет рискнула оглянуться через плечо и увидела, что на них почти надвигается огромная пара древних цветков, сердито вздымающихся при спуске. Она издала свирепый рев. Клинок Демоноубийцы сверкнул, разорвав ткань на ленты. Куски разлетелись по ковру и больше не поднимались — это зрелище успокаивало ее, пока взгляд не упал на остатки армии: из открытой двери Клотильды все еще струились одежды, их количество казалось неисчерпаемым.
Шипящий треск расколол воздух, когда Натаниэль вызвал свой огненно-зеленый хлыст. Он вырвался наружу, ослепительно яркий, осветив тусклый зал подобно вспышке молнии. Когда кнут снова оказался на его боку, одежда на авангарде превратилась в дымящуюся кучу. И не только это: вдоль стены тянулась длинная горизонтальная трещина, края обоев тлели. После пораженческой паузы одно из кресел опрокинулось, переломившись надвое.
— Возможно, не лучшее оружие для закрытых помещений, — признал он. — Хотя, честно говоря, это кресло нужно было избавить от страданий.
Элизабет начала понимать, что Сайлас часто упоминал о том, что Натаниэль поджег себя. Возможно, ему пришла в голову та же мысль, потому что хлыст исчез из виду. Оставшаяся часть одежды, настороженно притаившаяся за пределами досягаемости, тут же бросилась вперед.
Элизабет перекинула руку Натаниэля через плечо, когда его колено подкосилось.
— Придется встать в фойе, — пропыхтел он, подпрыгивая на хорошей ноге. — Нам нужно подкрепление.
Мёрси бросила на него скептический взгляд.
— От кого?
Элизабет поделилась своими сомнениями. Если бы Сайлас хотел им помочь, он бы уже появился. Она представляла себе, как он сидит в солярии, спокойно читает газету, не обращая внимания на шум внизу. И если не Сайлас, то кого еще мог иметь в виду Натаниэль?
Он только усмехнулся.
— Вот увидишь.
Они вышли в фойе как раз вовремя. Элизабет и Мёрси сомкнули ряды вокруг Натаниэля, отбиваясь от одежды, пока он, склонив голову, читал заклинание. Какую бы магию он ни творил, она должна была быть значительной. Энергия в комнате нарастала, словно гроза, отчего у Элизабет заложило уши, а на затылке зашевелились мелкие волоски. Ощущения немного напомнили ей тот случай, когда он оживил статуи в Королевской библиотеке, но долго размышлять над этим не пришлось: атакующая ряса требовала ее полного внимания.
Швабра Мёрси оказалась на удивление эффективным оружием. После того как она сбивала одежду на пол, мокрая ткань становилась слишком тяжелой, чтобы не просто развеваться по полу. Но швабра была громоздкой, и Мёрси могла одновременно драить только один предмет одежды. Вскоре одежда поумнела. Пара чулочных изделий обвилась вокруг насадки, запутав ее и сделав еще более неуклюжей.
На лбу Элизабет выступили бисеринки пота. Взъерошенная блузка едва не прорвала ее защиту. Соломенная шляпка отскочила от лица, ее перьевой плюмаж возмущенно трепетал, а за ней последовал кружевной бюстгальтер.
— Сколько еще времени займет это заклинание? — крикнула она.
Натаниэль поднял голову, локон темных волос рассыпался по лбу, выражение его лица стало совершенно демоническим. С вершины лестницы донесся неистовый визг и кваканье, а затем приглушенный стук, словно выбивали дюжину ковров одновременно. Затем по лестнице в фойе в хаосе биения крыльев спустилась огромная стая павлинов, соловьев и райских птиц. Их переливчатые перья сверкали драгоценными бликами, когда они разрывали одежду клювами и когтями. Ошеломленная, Элизабет узнала, что они принадлежат к довольно занятным обоям с птичьими узорами в зеленой комнате.
К ней быстро вернулась способность соображать. Живя с Натаниэлем, подобные вещи более или менее соответствовали обычному вторнику. Она с достоинством одернула вышитую сорочку, которая успела выскользнуть из павлиньей хватки.
— Где халат? — крикнул ей в ухо Натаниэль, выглядевший так, словно ему было веселее, чем человеку, имеющему право защищаться от убийственных панталон своей двоюродной бабушки. — Нам нужно найти его, пока остальные отвлеклись!
— Что нам нужно? — крикнула она в ответ, едва расслышав его сквозь какофонический крик птиц.
— Халат — это якорь заклинания! — прокричал он, тщательно выговаривая каждое слово. — Если мы победим его, остальные перестанут пытаться нас убить!
Сердце Элизабет подпрыгнуло. Она оглянулась. Там, за оборчатым пальто, мелькнули кисточки горчичного цвета.
Она точно знала, как выманить его из укрытия.
— Поцелуй меня, — мрачно сказала она.
Брови Натаниэля поднялись.
— Элизабет, — крикнул он достаточно громко, чтобы его услышал весь особняк, — я знал, что твои вкусы странные, но я и не подозревал, что ты находишь подобные вещи такими возбуждающими. Если хочешь, мы могли бы приберечь несколько нарядов для…
Он не успел закончить, потому что она схватила его лицо и поцеловала. Оторвавшись от его восхищенного смеха, Элизабет почувствовала, как ее смущение сменилось яростным триумфом, когда она увидела, что халат выскочил на улицу, и его кисточки затрепетали от ярости. Издав победный крик, она ринулась сквозь толпу. Халат, заметив ее приближение, уклонился в сторону кухни, но прежде чем он успел скрыться, она схватила его за подол и повалила на пол. Полагая, что железо может подействовать на злую пижаму так же хорошо, как и на демонов, она вонзила Демоноубийцу в его взъерошенную талию.
Надувшись, халат мягко опустился на мраморную плитку. Он слабо дернулся и больше не поднялся.
У Элизабет заложило уши. Затем остальная одежда безжизненно упала в фойе, осыпавшись мягким дождем. Отряхнув чулок, она обнаружила, что комната теперь напоминает сцену изощренного розыгрыша. Одежда безвольно висела на перилах и свисала с люстры; одна особенно тревожная пара пестрого белья украшала дверную ручку входной двери. Оставшиеся птицы улетели обратно на лестничную клетку, их громкие крики превратились в шуршащие звуки, когда они снова превратились в бумагу.
Оглядев беспорядок (и, как подозревала Элизабет, упорно избегая их взглядов), Мёрси засучила рукава.
— Полагаю, нам лучше прибраться здесь, пока…
Она запнулась. Сайлас появился в тени, глядя через фойе на халат, словно на труп древнего врага, его лицо было лишено всякого выражения, кроме затравленных желтых глаз.
Элизабет поспешно сказала:
— Я схожу за гримуаром.
***
— Значит ли это, — спросила она несколько часов спустя, недовольно заглядывая в холл, — что дом хочет, чтобы Натаниэль объявил о своих намерениях?
Сайлас стоял перед дверью в кабинет Натаниэля, и его вежливый стук во второй раз остался без ответа. В руке в перчатке он держал маленький коричневый флакончик с одной из настоек Доктора Годфри. Элизабет то и дело бросала на него украдкой взгляды, но он выглядел совершенно нормальным, его форма была безупречной, а поведение — спокойным. Ранее, по молчаливому взаимному согласию, они оставили его одного в фойе. Она понятия не имела, что он сделал с одеждой Тети Клотильды, и, честно говоря, боялась спрашивать.