Рядом с ней стоял высокий юноша, еще моложе ее, совсем мальчик. Это он и помог мне выбраться из кювета! Они оба, и девушка и ее спутник, держали за широкие ремни туго набитую газетами и журналами кожаную сумку почтальона.
Лицо мальчика показалось мне очень примечательным. Не знакомым, а именно примечательным. Я никак не мог догадаться, что в этом лице привлекло мое внимание. И только уже у себя на даче, перелистывая записную книжку, натолкнулся на такую интересную заметку:
«Приметы вожака лесных невидимок:
а) высокий рост
б) лет 14–15
в) на мочке левого уха боль-ша-я ро-дин-ка».
Спутник миловидной девушки имел все эти приметы.
Так, в придорожном кювете, произошла моя долгожданная встреча с вожаком лесных невидимок, а я-то сразу и не догадался! Ну что ж, зато теперь я его легко найду. Живо на почту! Интересно было бы прихватить с собой Костю. К сожалению, невидимки-подпольщика дома не оказалось. Мать сказала, что «инвалид проковылял к приятелю».
Выйдя за ворота, я обнаружил на калитке нашего дома блестящий ультрамариновый почтовый ящик. Несколько раз за сегодняшний день я проходил через калитку и не видел этого ящика.
— Ау! Анастасия Васильевна! — окликнул я свою хозяйку, собиравшую в огороде огурцы. — Откуда взялась такая новинка?
— Костька прибил недавно. Это он вчера и принес. Взял у отца десятку и принес. Уж не знаю, откуда, видно, с почты… Хороший ящичек! — прибавила она. — Фасонистый!..
Мне некогда было спросить, что она подразумевала под словом «фасонистый», я торопился.
Быстро спустившись с косогора и дойдя до перекрестка, я еще издали увидел такой же ящик на калитке одной дачи. Румяный, крепкий старичок, видно хозяин дома, мел от ворот дорожку.
— Извините, пожалуйста, гражданин, — обратился я к нему, — где вы купили такой красивый ящичек?
— Этот-то? Брал где? — переспросил старичок. — А по случаю, мил человек. Двое пацанов принесли. Цена умеренная: десять рублей. Они же сами и приспособили. Да обратите внимание — не как-нибудь, а винтами. Я говорю: «Ребята, надо бы ящик-то к крыльцу». А они возражают. «Нет, говорят, дедушка, нынче другой порядок. Теперь приказано вешать к калитке, как по инструкции». И вот приспособили. Аккуратная работка…
Старичок уже отставил метлу и, видно, готов был поболтать со мной, но я спешил. Пожелав ему обновить свой ящик каким-нибудь приятным почтовым извещением, я поскорей удалился.
Спешил, впрочем, я напрасно — дойти до почты мне так сегодня и не удалось. Я услышал звуки набата. Колокол во дворе поселкового Совета гудел беспрерывно, оглашая окрестности тревожными призывами.
Тихая улочка стала сразу многолюдной. Отовсюду во весь дух мчались ребята, возбужденно перекликаясь свистками.
Навстречу мне попался бежавший железнодорожник. Он держал в руках топор и пожарную каску.
— Что случилось? Где-нибудь горит? — крикнул я ему.
— Да. Как будто клуб! — ответил он на ходу и махнул рукой в сторону футбольного поля. — Смотрите!
Я увидел поднимавшийся над крышами дач столб черного дыма. Время от времени его словно прокалывали яркие языки пламени.
Пожарные команды прибудут сюда из районного центра не раньше, как через полчаса. Но я знал, что в Званцеве существует своя добровольная пожарная дружина, и поэтому ничуть не удивился, когда, прибежав на место пожара, увидел, что вовсю уже идет энергичная борьба с огнем. Стрекотали два движка, качая из пруда воду и подавая ее по шлангам. Работали ручные насосы.
Но горел не клуб, а большой сарай. Он был полон дровами, заготовленными для клуба на зиму. Сильный ветер бросал искры на крыши и стены клубных построек. Близкое пламя обжигало их своим жарким дыханием. Пришлось не столько гасить сарай, сколько оберегать соседние постройки, стараясь умерить опаляющий жар. Непосредственная опасность воспламенения угрожала клубу. Из шлангов и ведер на него были брошены защитительные потоки воды. Но когда вспыхнула стоявшая в двадцати метрах от клуба деревянная двухъярусная беседка, оставалось только одно: спасать клубное имущество.
Прежде чем пришло это решение, в действие уже включились боевые ударные силы. Это были званцевские ребята. Словно муравьиная дорожка, волнующаяся и стремительная, непрестанно движущаяся, протянулась от распахнутых дверей клуба до спортивной площадки длинная, в два-три ряда, цепочка ребят-носильщиков. Безостановочно, бегом двигался этот живой конвейер, перенося театральный реквизит, музыкальные инструменты, клубный инвентарь, мебель и картины. Это движение не было стихийным. Я видел собственными глазами, как его организовали ребячьи вожаки и как энергично действовал главный среди них — спутник девушки-почтальона. Любо-дорого было смотреть на Костю. Ленивый, малоподвижный тихоня и молчальник преобразился. Обе его марлевые повязки, грязные и разлохматившиеся, болтались, съехав на ботинок. Костя не обращал на них внимания. То навьюченный выше головы, пыхтя и отдуваясь, ковылял он по лестнице, то бросался помогать тем, у кого груз оказывался непосильно тяжелым.