Не успели мы отъехать от нижнего лагеря и на полкилометра, как сидевший сзади колченогий Ендон что-то крикнул и в машине возникла легкая паника. Я не хотел обращать внимания, но Джанцан тронул меня за плечо и заставил резко затормозить. То, что я увидел сзади, повергло меня в ужас — горел лес! Августовская жара высушила лесные травы и подлесок и огонь с шумом и треском жадно пожирал их. Языки пламени уже облизывали нижние ветви сосен и берез, грозя верховым и ничем не сдерживаемым пожаром. Страшнее всего было то, что ветер, дувший с вершин окружающих гор, гнал этот пал в сторону нижнего лагеря, где уже спали женщины и дети.
Разумеется, эта опасность пришла в голову не только мне. Не дожидаясь решения Джанцана, я с нескольких маневров развернул газик и поспешил обратно в лагерь. Там уже все были на ногах, над юртами метался женский крик и детский плач, ржали перепуганные лошади, ревел скот, в панике и растерянности бегали мужчины, не знавшие что предпринять. Некоторые уже пытались разбирать юрты, чтобы перевезти свое добро в более безопасное место за ручей, но для такой срочной перекочевки не было ни времени, ни верблюдов. И тут я вспомнил о способе тушения пожаров с помощью встречного пала. Когда-то в детстве, в одном из романов Майн Рида я прочитал, что надо идти навстречу пожару и в тот момент, когда воздух, подхваченный пламенем, потянется в его сторону — поджечь траву. Правда, этот способ использовался в прериях, но почему бы не попробовать его в лесу?
Я рассказал Джанцану об этом способе и попросил его отправить людей с пропитанными соляркой факелами навстречу огню, поджигая подлесок только тогда, когда они почувствуют достаточно сильную тягу в сторону пожара. К моему немалому удовольствию оказалось, что некоторые из бывших степняков тоже знают об этом способе тушения пожара, что значительно облегчило мою задачу. Посчитав, что здесь справятся и без меня, я решил вернуться к штольне, прихватив с собой на всякий случай карабин Джанцана и пару дополнительных обойм с патронами.
Едучи обратно и размышляя о причинах внезапного лесного пожара, я пришел к мысли о том, что он не был случайным. Скорее всего, это был заранее продуманный и подготовленный вариант отвлечения людей на тот случай, если акции Цевена кто-нибудь помешает. Ход был достаточно тонкий и точно рассчитанный — пожар представлял большую опасность для всех без исключения и, разумеется, каждый, вместо того, чтобы мешать ему, бросится спасать свое добро. А если так, то, значит, поджигатель находится где-то рядом в лесу и может быть даже ждет меня. Я вспомнил удаляющийся топот лошади, когда мы подходили к штольне. Но это не мог быть Дорж. У него в лагере юрта, жена и двое ребятишек. Значит это кто-то из группы Цевена. Тогда где же Дорж?
Размышляя таким образом, я передернул затвор, поставил его на предохранитель и взял карабин на колени, готовый к любым неожиданностям, хотя и понимал, что представляю собой неплохую мишень для того, кто захотел бы остановить меня выстрелом из темного леса. Однако обошлось.
На этот раз я подъехал на машине до самой штольни. В свете фар ко мне навстречу бросились Валерий с Александром и стали расспрашивать о том, что случилось в лагере. Они видели зарево пожара, были очень обеспокоены происходящим и согласились с тем, что это был умышленный поджог. Более того, они предположили, что это дело рук Шархуу, угнавшего лошадь Доржа. Сам Дорж сидел возле компрессора и сосредоточенно затягивался дунзой из своей трубочки. Ребята рассказали мне о том, что после отключения компрессора они долго ждали, что из штольни кто-нибудь появится. И лишь убедившись в том, что оттуда не слышно никаких звуков и не видно огней, решились осторожно войти внутрь. Недалеко от устья они обнаружили Доржа, лежавшего без сознания и со связанными за спиной руками. После того, как они привели его в чувство, он, превозмогая головную боль от удара, поведал им о том, что случилось.
Когда он подъехал на лошади к штольне, то Шархуу, дежуривший у компрессора, спросил его, зачем он приехал и где находятся «урусы», т. е. мы. Услыхав о том, что мы уже в нижнем лагере и собираемся после ужина возвращаться в свою юрту, он явно занервничал и, попросив Доржа остаться у компрессора, скрылся в штольне. Вскоре он вернулся и сказал, что Цевен просит его прийти к нему. Не подозревая худого, Дорж взял карбидку и отправился в штольню. Шархуу последовал за ним. Не успел Дорж отойти нескольких шагов от устья как сзади на него словно что-то обрушилась и дальше он ничего не помнит.