— Получив общее согласие, Ха-Ю выбрал троих наиболее молодых и крепких парней, в их числе оказался и наш свидетель, и приказал им на следующий день явиться с лопатами и топорами на один из курганов, стоявших на водоразделе падей Суцзуктэ и Гуджиртэ. Китайцы хорошо знали эти курганы, считали их могилами своих древних предков и относились к ним с почтением, как к святыням.
Капитан, на столе которого лежала пачка «Беломорканала» фабрики Урицкого, предложил мне папиросу, а сам вынул из ящика стола монгольскую трубочку и набил ее «дунзой» из расшитого бисером кисета. Затем он извлек оттуда же кусок белого кремня, красивое, отделанное серебряной чеканкой, кресало, выбил ловкими ударами пучок искр, зажег кусок трута, прикурил от него трубочку и, прикрыв от удовольствия свои раскосые глаза, выдохнул целый клуб ароматного дыма. Увидев, с каким удивлением я слежу за процедурой, которую прежде доводилось наблюдать только среди аратов и моих проходчиков, он сказал:
— А знаете, этот, теперь уже уходящий в прошлое, ритуал из жизни кочевых монголов, помогает мне не только сосредоточиться и собраться с мыслями, но успокаивает и настраивает на философский лад. Кроме того, это немногое, что еще удается сохранить в городских условиях он нашего старого быта, в котором есть и свои прелести. Однако продолжим.
— В общем дальше все ясно. Сначала китайцы возмутились, что вместо проходки разведочных шурфов им предложили кощунственную сделку с ограблением могил предков, но после обещания повышенного вознаграждения согласились. После нескольких неудачных попыток, в которых могилы оказались разграбленными еще в древности, им удалось вскрыть курган, в котором оказалось нетронутое богатое захоронение с множеством предметов из золота и нефрита. Я попросил китайца подробнее вспомнить о тех находках, и он достаточно уверенно перечислил все, что было обнаружено вами в гезенке. Были там и другие, менее ценные находки, которые были отданы им в качестве платы за работу. Обе стороны, воодушевленные успехом, хотели продолжить эту операцию, но слухи о приближении отрядов Унгерна к приискам заставили прекратить работы. Штейгер с Ха-Ю внезапно исчезли. Прииски были опустошены, бегунная и золотопромывочная фабрики в долине Дзун-Модо — разгромлены и сожжены. Жизнь в некогда очень оживленном районе замерла. Так закончило свое существование общество «Монголор». Остается предположить, что штейгер не успел забрать с собой награбленные богатства и до лучших времен решил спрятать их. Надо признать, что место оказалось настолько надежным, что даже самим грабителям не удалось воспользоваться спрятанными там сокровищами.
ГЛАВА XIV. Ха-Ю
Неторопливо повторив процедуру заправки и раскуривания трубочки, Батмунг продолжил:
— После того, как мне удалось в общих чертах восстановить картину прошлых событий, я вновь приступил к допросам Ха-Ю и он рассказал мне следующее. С появлением отрядов белогвардейцев одновременно в Дзун-Модо и Борнуре прииск Суцзуктэ оказался отрезанным. К этому моменту в руках у штейгера кроме курганных находок накопилось изрядное количество золота, припрятанного в процессе добычи. Оказывается, после очередного взрыва в забое штольни штейгер заходил туда первым, выбирал лучшие куски кварцевой жилы с вкраплениями золота и тайком уносил с собой. Ха-Ю говорит, что прежде, то есть до начала смуты, Ма-Линь был честным человеком и никогда не позволял себе ничего подобного. По всей вероятности, он предвидел грядущие потрясения и решил таким образом обеспечить свое будущее.
Когда положение стало совсем угрожающим и счет времени до появления бандитов пошел на минуты, Ма-Линь с помощью Ха-Ю упаковал все сокровища. Ночью они тайком отнесли их в штольню и сбросили в гезенк. Ха-Ю говорит, что он просил штейгера отдать ему свою долю. Он знает не менее надежное место для хранения, из которого сокровище может быть извлечено в любой момент. Однако Ма-Линь был неумолим и сказал, что они повязаны этой тайной от начала до конца и все должны делать только вместе. В одиночку сокровище достать и унести невозможно, а поэтому они обречены всегда действовать сообща. После того как все было сброшено в воду, Ма-Линь предупредил Ха-Ю, чтобы он не вздумал ни с кем делиться этой тайной. Сам он постарается остаться в Суцзуктэ, чтобы дождаться ухода бандитов. Если же ему придется бежать, то пусть Ха-Ю поживет среди китайцев и дождется его возвращения. При расставании он предупредил Ха-Ю: