На этом этаже было припарковано всего с десяток машин, между которыми зияло страшноватое открытое пространство.
Это важное замечание, потому что действо разворачивалось в дальнем углу гаража, машин через семь от меня.
Трое людей. Двое стоят, их лица скрыты в тени под широкополыми ковбойскими шляпами. Третий на полу, осел, как тряпичная кукла, под ударами. Пока что никто из них не смотрел в мою сторону.
Я дважды моргнула, не в силах поверить, что действительно это вижу.
Сегодня рубашка-поло на нем была расцвечена под Карибы.
Какого дьявола Джек Смит позабыл у моего пикапа? Решил меня выследить? Довольно эгоистичная реакция с моей стороны, поскольку тем бедолагой на полу оказался именно он. Я отступила назад, на лестницу, сбежала на середину пролета и набрала 911.
— Помогите, — прошептала я. — Парня забивают до смерти. Третий этаж. Стоянка Стокъярдс.
— Мадам, вы хотите сообщить об избиении? — Я слышала шорох клавиатуры.
Я нажала «отбой».
Вполне логично было бы спуститься по лестнице и выйти обратно на солнышко. Больше всего мне хотелось оставить Джека Смита самостоятельно разбираться с его проблемами, в частности, потому, что эти двое парней вполне могли сейчас оказывать мне услугу. Но глухой удар тяжелого ботинка по мягкой плоти напомнил мне о старике из Пондера, который раньше прилюдно избивал свою собаку.
Один из незнакомцев продолжал пинать Джека, второй прислонился к машине, скрестив на груди руки. Стоны Джека прекратились, движения тела стали рефлекторными, он уже не защищался. Плохо.
Я выхватила из сумочки ключи, глубоко вдохнула и, пригибаясь, хромая и подпрыгивая, перебежала к пассажирскому сиденью моего пикапа. Опустилась коленями на бетонный пол, чтобы вставить ключ в скважину. С тем же успехом я могла вогнать перочинный нож в мое многострадальное колено. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не заорать.
Я потянула дверь на себя, заползла животом на сиденье из потрескавшейся искусственной кожи, вытянула руку. И сжала пальцы на рукояти спрятанного под сиденьем пистолета. Я выскользнула из пикапа, выглянула из-за бампера и прицелилась.
Папин пистолет в моей сумочке не был заряжен.
Но игрушка 45-го калибра под водительским сиденьем пикапа — была. В отличие от папиного пистолета, этот ложился мне в руку как влитой, он был привычнее зубной щетки и теннисной ракетки. Дедушка подарил мне его на мой двадцать первый день рождения, после того как мама ушла спать. В нашей семье многое происходило, только когда женщины спали.
«Для девушки пистолет великоват, — предупредил меня дед, — и отдача может сбить тебя с ног, если ты не умеешь с ним обращаться. Но ты научишься. Это должно стать твоей второй натурой, иначе толку от оружия тебе не будет».
Хватка, стойка, прицел.
Практика, практика, практика.
Год спустя дедушка решил, что я прошла его курс обучения, и позволил мне самой носить пистолет.
Двое незнакомцев, похоже, спорили о том, стоит ли засовывать Джека в багажник черной «эскалады».
— Эй! — заорала я, как идиотка, выбегая к ним с пистолетом в вытянутой руке. Я представила себе несколько поколений опытных защитников закона МакКлаудов, вздрогнувших на небе и пристально взглянувших на меня с высоты птичьего полета. — А ну-ка, руки вверх!
— Какого черта? — развернулся ко мне более крупный парень.
Я отступила за красный минивэн, прицеливаясь поверх его капота в левый нагрудный карман этого парня.
— Бубба, кажется, у нас тут девчонка с пистолетом.
Бубба? В последний раз я слышала это имя, когда мне было шестнадцать, — я тогда встречалась с его носителем. А теперь Бубба шагал ко мне, спокойный и безоружный, прямо через освещенный участок пола. Широкий нос. Злобная усмешка. Черный стетсон[9] из бобрового фетра — такие стоят баксов пятьсот. Ботинки из страусиной кожи.
Этот не притворщик. Самый настоящий реднек.[10]
— Это не просто девчонка, Расти, — сказал Бубба, которого, похоже, не беспокоила перспектива заиметь пулю в сердце. — Кажется, это наша девчонка. — Он ткнул в экран своего айфона. — Глянь сюда, милашка, у меня твоя фотка. Я не причиню тебе вреда. — Он шагнул еще ближе, протягивая телефон.
— Я тебя пристрелю! — завопила я. — Стой на месте!
Он улыбнулся и продолжал шагать. Тридцать футов от меня. Двадцать.
Хватка, стойка, прицел. В моей голове ревел белый шум.
10
Реднеки (от англ.