Бассюст, голос которого гремел лишь для того, чтоб восхвалять первосвященников, наносил, однако, меткие удары римскому господству, и французское правительство в то же время умеряло горделивость тиары и отвергало предания папского главенства.
Следующий век застал Францию отлично приготовленной к принятию философских идей и направлений. Распущенность регентства развратила общественные нравы. После страшного застоя мысли пришло время вольнодумства: философия, порвав последние узы прежнего подчинения, была принята с восторгом и прельщала все умы.
К этому-то времени относится окончательное падение во Франции ультрамонтанизма. Не нам судить, до чего дошла эта реакция в общественной мысли. Знаменитый орден иезуитов, принимавший участие во всех печальных кризисах католических государств, один пытался бороться с этим бурным потоком; но и иезуиты были унесены стремительным потоком, подобно прочим обломкам римского могущества.
Когда после приговоров французского парламента негодование всей Европы и голос его собственной совести вырвали у Ганганелли в 1773 году согласие на уничтожение иезуитов, последние поклялись, что народ, ныне отнимающий у них всё христианство, будет им когда-нибудь принадлежать. Последующие события доказали, что если решимость Климента XIV сумела привести в исполнение столь энергическое намерение, то римская политика на этот раз, несогласная с волей верховного главы, не переставала тайно хлопотать о восстановлении того, что он уничтожил.
В этих обстоятельствах и особенно в ряде фактов, ещё ближе касающихся современной истории, французское духовенство сделало непростительный промах: это был договор с Римом и иезуитами о независимости национального чувства. Этой ошибке должно приписать все несчастья и ужасы времён революционного периода. Духовенство было бы чтимо и защищаемо во Франции, если бы, вместо того чтобы быть самым деятельным и могущественным орудием унижения и подчинения, оно смело вступилось за дело братского равенства, завещанного Христом. Влиянию римской испорченности необходимо приписать и безнравственность, гордость, разгульность и беспорядочность французских прелатов, против которых так часто и справедливо возмущалась народная молва. Пагубные последствия этого недостойного поведения внушили настоящему времени законное недоверие, которое только подтвердилось фактами. Риму и его развращённому влиянию нужно приписать несчастья, которые в течение более полувека потрясали галликанское духовенство.
Когда вспомнишь все частые и торжественные предупреждения, которые Франция делала римскому могуществу, становится окончательно непонятным папское упорство в нападениях на льготы французской церкви и его сопротивление прогрессу и цивилизации, к которым так жадно стремится Франция.
История этой борьбы представляет столь живые, полные правды картины, что Ноемия со страстным любопытством изучала истекшие годы девятнадцатого столетия и отношения Франции и Римской области, или, вернее, Парижа и Рима, городов, в которых отражается так верно характер обоих народов.
Ноемия, которую привлекало на сторону франции чувство признательности за всё, что последняя сделала для водворения евреев в общество, в этом изучении познакомилась и поняла те французские идеи, которых Рим боялся и не понимал.
Пий VII, избранный и венчанный 3 июля 1800 года в Венеции поспешно созванным собором, сперва охотно повиновался воле победителя, желавшего восстановить во Франции католицизм, павший вместе с троном.
3 июля следующего года был подписан конкордат между папой и первым консулом, главой Французской Республики.
В декабре 1804 года, в Париже, папа помазал на царство Наполеона.
В 1808 году император французов, видя в хитрых замыслах римского правительства препятствие к объединению итальянской нации, вторгся во владения папы, сделал Рим центром Тибрского департамента и поставил в папском городе французские власти. Это насилие имело также целью наказать посягательство Пия VII на назначение французских епископов. Первосвященник протестовал; лишённый государства, он был удержан пленным в Савоне. Новое сопротивление поднялось, когда Наполеон счёл необходимым испросить у Рима разрешение на его развод с императрицей Жозефиной. Отказ упрямого старца дал ему тогда понять, какую ошибку сделал он, оставаясь под духовным игом настойчивого папы и оставив вакантными епископские престолы, которые Пий VII не пожелал освятить.
В кардинальской коллегии оказалось разделение; из двадцати шести кардиналов, бывших в то время в Париже, тринадцать отказались присутствовать при церемонии бракосочетания Наполеона с Марией-Луизой на том основании, что папа не дозволил развода. Этот невинный протест был устроен для того, чтобы польстить престарелому первосвященнику, который всё-таки оставался единственным владыкой милости римского двора. Наполеон ответил на эту дерзость, известив папу через савонского подпрефекта, что ему отныне воспрещаются сношения с французской церковью и французскими подданными, и таким образом дал понять, что он уже не глава Церкви и должен приготовиться к низложению. Утверждают, что Наполеон серьёзно думал собрать международный собор, судить папу, уничтожить конкордат 1801 года и восстановить право епископского сана. Папа, испуганный этими угрозами, предложил уступки. Он возобновил прерванные сношения, согласился распространить действие конкордата на Тоскану, Парму и другие герцогства, бывшие под властью французов, и утвердить закон, по которому епископы назначались митрополитом или старейшим архиепископом государства.