Сначала стёкла свода пропускали слишком сильный свет, затем там повесили кисейные занавески, которые сдерживали освещение и пропускали только мягкий, нежный свет.
Священник церкви Сен-Рош собрал эти тонкости не для простой толпы, он заманивал этими изысками избранное общество, и первые места, которые Христос оставил скромным и кротким, этот священник предназначал исключительно богатым и великим мира сего.
Во все времена церковь была в союзе с музыкой, которой она была некоторым образом отечеством и которой так много обязана в течение многих веков. Священник церкви Сен-Рош хотел, чтобы его часовня могла соперничать с метрополией; приобрёл оркестр и хоры, исполнение которых было поистине удивительно; ловкий в искусстве отыскивать музыкальные знаменитости, он часто соединял под сводами своей церкви самых известных музыкантов и певцов, любимых публикой.
Эта новость вошла в моду, и какова бы ни была причина всеобщего усердия, но результатом явилось огромное стечение публики в церковь Сен-Рош. Когда счастливый пастырь увидел, что его желания сбылись, то сделал последние дополнения по внутреннему и внешнему устройству. Фасад был подправлен, и крыльцо и решётка придавали ему некоторый монументальный вид. Решётки оградили середину церкви от притворов; надо было платить, чтобы попасть в эту привилегированную ограду; цена стульев там имела определённый тариф, и сбор этот доставлял огромный доход церковному начальству, за которым осталось право пользоваться этой платой.
В этом уединённом квартале ещё довольно резко различалось расслоение общества, поэтому места, ближайшие к кафедре и хору, были предназначены исключительно лицам известного звания, чина и состояния. Этих преимуществ усиленно добивались, а священник был единственным распорядителем; надо согласиться, что всё это способствовало большей пышности религиозных торжеств.
Ничто не могло сравниться с порядком, изяществом и разнообразием процессий, которые, пройдя боковые своды, торжественно подступали к хору. Украшения священнослужителей сверкали, алтарь сиял огнями; мелодичность хоров, стройность оркестра и могучие модуляции органа производили на всех огромное впечатление.
Одним из самых сильных средств для привлечения публики в церковь был выбор проповедников; церкви старались переманить одна от другой знаменитых проповедников, как антрепренёры театральных трупп отнимают друг у друга известных актёров; в этом сравнении нет никакой попытки преувеличить или оскорбить. Проповеди объявлялись заранее. Евангелическая кафедра, долженствовавшая отличаться скромностью и смирением, стала искать шум, гласность и блеск. Пошли далее, проповедь оставила формы и язык, которые подходили к её существу, приняла ораторские манеры и стиль академических и политических диспутов; иногда даже она затрагивала современные мысли в литературных новинках, которые особенно волновали умы. Теперь и не думали, как прежде, внушить и убедить, нет, теперь старались нравиться и увлекать; без этого успех был немыслим.
Священник церкви Сен-Рош был обязан публичной славе заявлениям благодарности одной высокой особы.
Как только стало известно, что небесполезно наведываться в эту церковь, которую посещает двор, тотчас же стало возможным встретить там множество великосветских персон, сановников в честолюбцев, которые приезжали хоть раз в год, чтобы показаться кому следует.
К этим главным средствам обольщения присоединялись и второстепенные: умножали число братств — мужчин и женщин, юношей и девушек и детей обоего пола; создавали массу церковных должностей и испытаний, более нежных, нежели благочестивых, которые действовали преимущественно на сердце, а не на ум.
Тогда выдумали месяц Святой Марии.
Эти нововведения не имели только единственною целью приобретение массы служек, клирошан, хоров с чистыми и звучными голосами, детей во цвете лет, дышащих свежестью, непорочных, невинный вид которых имел столько прелести для пресыщенных взоров. Эти объединения в братства сплачивали и приучали к порядку прихожан, зачисляли в корпорации целые семейства.
Священник церкви Сен-Рош сделал из своего прихода нечто особенное; он не управлял паствой — он царствовал над ней, и если низший класс его прихожан составлял массу его подданных, то высший составлял его двор.
Красивое зрелище представлял он, сидя посреди хора, под блестящим балдахином, разукрашенным кружевами!
Вся его внешность была чисто первосвященническая; кругом ему оказывали почтение и обожание, которых он не требовал, но которые сумел внушить. Сен-Рошский священник служил, окружённый коленопреклонённым причтом, как это делается в базиликах самых могущественных духовных престолов. Это первенство не было незначительным фактом в то время. Великие и низкие мира сего, все подчинялись его требованиям, которые не раз пытались выйти из ограды храма. Сен-Рош достигла своей цели: королева велела устроить для себя трибуну, что придало церкви вид королевского прихода.