Мы выбрали эту черту, ибо можем указывать на неё, не будучи заподозрены во враждебных намерениях и потому, что она показывает, к каким неожиданным результатам искусство может привести самые малейшие факты и самые, по-видимому, безразличные отношения.
Теперь ещё не забыли, какого шуму наделало предполагаемое обращение Талейрана, честь которого другой знаменитый проповедник аббат Ра... отбивал у аббата Дю...
Скандал, произведённый торговлей креслами, против которого поднимались голоса даже в среде законодательной, распространился на все приходы Парижа, и в этой религии, коей принципом служит равенство, не найдёшь вспомогательной церкви (succursale), которая не претендовала бы иметь свою аристократию.
Лотерея Святого Евстахия была последним шагом в этом наплыве света и его суетности в церковь, который прежде был не известен во Франции. Все маленькие хитрости, все честные и благочестивые проделки и выходки, употребительные при общественных лотереях, были пущены в ход в этой благочестивой tombola, которой должен завидовать Рим. Преувеличивали ценность выигрышей, пустили в дело всякие проделки и обольщения при раздаче билетов. Чтобы выручить большие деньги, Церковь заключила сделку с сатаной и его делами; устраивали приманки большими выигрышами для привлечения толпы. Таким образом хитрость, обманы, мошенничество и тому подобные приёмы, которые Церковь должна отталкивать, были употреблены ею.
Можно ли после этого жаловаться, что свет в его равнодушии не всегда достаточно серьёзно относится к тому, что с таким непочтением топчется теми, чьё назначение состоит в том, чтобы заставить других уважать вещи, которые грязнятся их бурными стремлениями к наживе?
В порядке вещей и мыслей более высоких бич римского влияния даёт себя чувствовать ещё сильнее. Римская власть возбуждает страсти епископов против государства; внушения папской власти утверждают их в их сопротивлении, возбуждают и поддерживают неудовольствия, которые проникают даже в среду мелкого французского духовенства, неудовольствия, которые кончат тем, что соединят его с епископами. Откуда идёт это движение, если не из Рима, духовная власть которого хочет отвратить от повиновения национальному государю подданных его.
В Риме были настроены те страшные проповедники, которые в своих проклятиях и анафематствах либеральных учреждений принимают язык философских рассуждений и политических дебатов. Все те монахи, которые показывались на кафедрах парижской метрополии, одетые в платье своего ордена, — откуда они? Из Рима!
Двор папский жалуется, что французские идеи портят политические нравы его подданных.
С гораздо большим правом Франция могла бы жаловаться, что римские идеи изменяют её культ, отводят его от прежней прямоты и направляют на светский путь.
Рим обвиняет Париж, будто он — очаг революций.
Париж доказывает, что Рим — очаг нечестия.
Между Римом и Парижем та же разница, что между мраком и светом.
Рим и Париж мало знают друг друга. Несколько лет тому назад сильное удивление было вызвано тем, что два парохода, выстроенные в Англии, плавали в Париже и отправились к устью Тибра под белым флагом с изображением ключей, тиары и образом святых Петра и Павла.
ГЛАВА XXII
ИЕЗУИТЫ
Таким образом, Ноемия, собирая материалы, которые представлялись её наблюдательности, продолжала с замечательной настойчивостью своё дело и приготовляла евреям средства для продолжения финансовой блокады Рима, ввиду полной нищеты папского престола.