Сам мсье де Вильель не избежал смелого влияния, которое воплощал в себе Лиотар, и он должен был принять для управления в министерство финансов мсье де Ренневиля, только что выпущенного из иезуитского рассадника в Ахеле, де Вильель должен был подчиниться следующей инструкции:
«Нами вы возвышены, но не для вас, которого мы не знали, а для блага государства, служить которому мы вас посчитали достойным; конечно, только вашими делами вы и можете поддержать себя, но не думайте, что одному и без поддержки вам возможно будет удержаться у дел и творить добро. На кого же хотите вы опереться, если вы удаляете верных друзей короля. Пусть всякое чувство гордости и честолюбия исчезнет перед интересами монархии».
Это письмо перепечатано с документа неопровержимого, лежащего перед нашими глазами; это Мемуары аббата Лиотара, напечатанные им самим.
Мсье де Вильель думал, что он сделал довольно, показав эмигрантам часть безнаказанности, обещанной им впоследствии, и, видя, что дворяне и духовные осаждают власть, он отдёрнул лестницу. Согласие между им и иезуитами казалось порванным, когда началось царствование Карла X. Во время агонии Людовика XVIII графиня де Кайля попала ещё больше в милость; Жотар воспользовался этим, чтобы просить себе место в королевском университетском совете. Мсье де Фрайсину, раскусивший уже давно этого человека, воспротивился всеми силами распоряжению, долженствовавшему разрушить сам университет, и не допустил мсье Лиотара до занятия этого места. Решили, что довольно для торжества духовенства и того, что оно успело во времена Реставрации основать тридцать новых епархий и около шестидесяти духовных школ.
Борьба против королевского совета университета приняла тогда такой упорный характер, что администрация де Вильеля, несмотря на влияние иезуитов, молча одобрила решимость г-на де Фрайсину.
Графиня де Кайля, уязвлённая в своём самолюбии, заставила кораля назначить Лиотара наставником герцога Бордоского, между тем как дом на улице Богоматери полей, переустроенный в коллегию с полным курсом, был наименован коллегией Станислава. Это было необходимой уступкой униженному самолюбивому аббату. Лиотар был ошеломлён; он хотел придать большее распространение основной мысли этих частных училищ; тогда он сам удалился и представил, чтобы заменить себя, г-на Оже, иезуита. Епископ Гермонолиса понял внутренний смысл и последствия этого поступка, который он самым любезным образом одобрил.
Смерть Людовика XVIII ожидалась с нетерпением; как весьма энергично замечали, драма становилась достойной Ле-Телье, Малафады и даже самого Игнатия.
По случаю испанской войны Лиотар писал де ля Рошфуко: «С каждым полком приобретайте сокровище, тратьте золото, не жалея пороха; покупайте, покупайте!»
Он дал также следующий совет правительству:
«Издавайте официальный журнал в стиле политических новостей друга короля и религии. Он должен быть без желчи, без яду, без смыслу, одним словом, вполне бесцветный. В нём вы будете обнародовать, как и в “Jornal de Paris", изменения температуры, степень возвышения воды в реке, биржевой курс цены на хлеб, сахар и кофе, главнейшие назначения и увольнения, законы, интересующие большинство граждан, замечательнейшие события в Европе, для того чтобы оставалось известным, что султан Махмут ещё не повешен; уничтожьте все остальные политические журналы или уменьшите их число. Листки же с дурным направлением преследуйте до их полнейшего уничтожения.
Пользуясь людьми, подобными Фрайсину, Розану и т. п., вы будете держать в руках все классы общества, и вельможи, и дамы, посвящающие себя добрым делам, начиная с жаднейших и кончая самыми богатыми, все будут вам повиноваться. С помощью влияния на народ братьев христианских школ, достойных удивления девушек Святого Винцента де Поля, сестёр мудрости из Сент-Андре, вы приберёте к рукам и население в городах, и юношество в деревнях; всем вы дадите одинаковое направление. Все вам помогут распространить всюду, даже в самых низших слоях общества, преданность королю, подчинённость власти, смирение перед несчастьем и высшую философию, которая учит жить, довольствуясь даже самым низким положением, в которое Провидение нас поставило. Это главные черты хорошего управления».
Высшая философия, проповедником коей был аббат Лиотар, не приходилась по вкусу вожакам религиозной интриги. Гг. Фрайсину и де Латиль являлись одними из самых честолюбивых и ревностных деятелей. Г-н де Латиль, который только что начинал пробиваться в свет, не остался посторонним зрителем внезапных милостей, оказанных графом д’Артуа графине дю Кайля; в его-то епархии и был воспитан юный Уголино стараниями ревностного прелата. Иезуиты прибрали к рукам и брата короля. Г-н де Латиль в высшей степени был одарён всеми способностями интригана, кроме способности достигать цели. Во время последних моментов жизни короля, когда фаворитка должна была уступить духовнику своё место у изголовья умирающего, Людовик XVIII всё ещё старался сделать невозможным успех г-на де Латиля, вспыльчивости которого он сильно боялся.