Восстание вспыхнуло в Болонье; отсюда оно быстро перешло в Романью. Трёхцветное знамя развевалось на Перузе, Сполетти и Терни; пламя революционного пожара охватило Омбрийскую и Тразименскую провинции, в Козимо папский наместник попал в руки мятежников; Мария Луиза бежала из своего государства, и отвратительное знамя итальянской молодёжи развевалось уже на высотах Оттриколи, в пятнадцати лье от трепетавшего в ужасе Ватикана!
— Что за чудный порыв!
— Мятежникам недоставало лишь вождя; итальянское население, издавна привыкшее к рабству, смотрело на восстание скорее с удивлением, нежели с энтузиазмом. Произошло колебание, и план осады Рима не был приведён в исполнение. А между тем эта атака могла быть решительным ударом. Римский двор, совершенно поддавшийся тревоге, готовился к бегству, как вдруг вести из Франции придали ему мужество. Пустили в ход прокламации, народная масса взволновалась и взялась за оружие.
«Хорошие вести, — говорил Равинели, полковник папской армии, — французский король прислал нарочного курьера к святому отцу с заверением своего покровительства и обещанием вмешательства для поддержания светской власти папы». С. Олер, французский посланник в Риме, в письме, написанном по этому случаю, называл своего повелителя наихристианнейшим королём. В то же время Австрия заявила намерение вмешаться в дела Италии и, опираясь на право reversibilite, полученное на Венском конгрессе, войска её заняли герцогство Моденское. Французский посланник в Вене подал протест, запрещавший австрийским войскам вход в Италию.
Австрийцы не обратили на это ни малейшего внимания; войска императора проникли в Италию, заняли Болонью, губернатор которой бежал в Анкону. Крепость не в состоянии была защищаться, а между тем неприятель приближался. Депутация отправилась к находившемуся в плену легату, кардиналу Бенвенутти, с ним повели переговоры как с дипломатическим агентом папы, выпросили себе полную амнистию, за которую этот принц Церкви должен был поручиться своим священным словом. На другой день Анкона снова подчинилась папе.
В Риме сначала хотели считать эту капитуляцию вынужденной, и я был того же мнения, но впоследствии правительство приняло другой образ действий и под видом снисхождения глубоко затаило планы мести, которые и обдумывало. Мятежники, обманутые происходящим, сдавались повсюду; целый отряд положил оружие. Тогда разразилась гроза в Ватикане. Условия, принятые кардиналом Бенвенутти, объявлены были недействительными. Бесчисленные указы о смертной казни сеяли повсюду ужас; они поражали людей и имущества. Австрия присоединилась к Риму в исполнении карательных мер; она засадила в венецианские тюрьмы восемнадцать итальянских подданных, плывших по Адриатическому морю с формальным согласием легата и с паспортами, заверенными французским посланником. Молодой Наполеон Бонапарт избегнул подобной участи лишь потому, что пал жертвой таинственной болезни в то самое время, когда его появление на поприще политического мира могло набросить тень на дипломатию.
— Франция, что сделала она для тех, кого обещала охранять?
— Её политика покидала их на произвол судьбы, присоединясь к союзу европейских кабинетов с их жестокой дипломатией.
— О Боже!
— Итак, увидев подобные вещи и ещё много других, думаете ли вы, что я могу взяться за спасение пленников? Девушка, если б, подобно мне, вы знали, до чего раздражено римское правительство против мятежников в Папской области, вы перестали бы просить меня о невозможном.
— Но если французское посольство...
— После занятия Анконы Франция ненавистна Риму.
— Всегда ли папа владел областями?
— Нет, он получил их после Венского конгресса; он заставил ввести себя во владение Анконой, Мацерата и Цермо, герцогством Камерино и княжествами Беневент и Понте-Корво; он получил также провинции Романью, Болонью и Феррару, так называемые три области; он требовал также несколько городов за рекой По, Авиньон и графство Венессин.
— Но за что?
— Вероятно, за отлучение от церкви Наполеона.
— Разве забыли, что он сам короновал его!.. А провинции, каково их настоящее положение?.. Есть ли какая-нибудь надежда?
— Никакой. Военный суд действует; недавно вынесен смертный приговор трём узникам, сто шестьдесят других ждут своей очереди.
— Но что сделали они?
— Их откровенность слишком опасна; они требуют свободы общинных и областных советов и имеют дерзость требовать исполнения обещания, данного пяти дворам лишь для того, чтоб римский двор мог получить желаемое.