Бессильная, дряхлая злоба римского духовенства с ожесточением накидывается на еврейскую нацию, которая отказывается пожертвовать своими сокровищами, чтобы избавиться от их вражды, и под их ударами евреи упорно сидят на своих сундуках. Для Рима это предмет вечного отчаяния.
Движение либеральных умов, постоянно возрастающий упадок набожности в образованном классе, даже дух пытливости и опровержения, проникающий повсюду, менее огорчают Рим, чем это упорное сопротивление евреев и невозможность овладеть их состоянием.
Каждый первосвященник непременно знаменует принятие власти каким-нибудь стеснением в положении жидов. 24 июня 1843 года папа издал против них буллу, которая, казалось, относилась к злейшим временам варварства и фанатизма; этот документ, который мы заимствуем из Истории пап подписан: «Фра Викентий Сальма, генеральный инквизитор».
«Все евреи Анконы и Синигагми не имеют права нанимать в кормилицы католичек и вообще брать в услужение христиан под страхом наказания, согласно папским декретам. Все израильтяне должны в течении трёх месяцев продать всё своё движимое и недвижимое имущество, иначе оно будет продано с аукционного торга. Никто из них не имеет права жить в городе без разрешения правительства, в случае неповиновения они будут отправляемы в их кварталы. Ни один еврей не имеет права ночевать вне своего квартала или оставлять христианина на ночлег в этом отверженном околотке; они не должны вступать в дружбу с верующими, торговать священными украшениями и книгами вообще, под страхом штрафа в сто экю и семилетнего тюремного заключения. Они не должны устраивать церемоний при погребении своих покойников и не могут употреблять при этом факелов, под страхом конфискации.
Все, в точности не исполнившие этот приказ, подлежат наказанию через святейшую инквизицию. Настоящая мера будет сообщена в жидовском квартале и опубликована в синагоге».
Когда, согласно с последним пунктом, эта булла была объявлена в квартале, её встретили жалобные и унылые восклицания. Была минута, когда несчастные евреи даже ожидали, что им опять нашьют на плечо бывшую еврейскую отметку — жёлтый лоскут.
Жалобы и стоны слышались отовсюду. Вот, говорили одни, до чего дошли несправедливые меры, ставящие нас вне всеобщего права; прежде нам воспрещали иметь поземельную собственность, теперь уж никакой!
Какое ещё новое несчастье нас ожидает, чего теперь ждать? — восклицали другие. Недостаточно было запереть нас в этот проклятый жидовский квартал, в который мы не можем войти позже, как четыре часа спустя после солнечного заката, и должны каждый раз подкупать сторожей.
Мало разве Риму, что мы каждый год с нашими медиками и раввинами ходим просить сенат о разрешении нам жить в папском городе, говорили третьи.
Многие даже опасались, что у них отнимут газовое освещение, которое их предки купили, заплатив золотом.
Дома, в которых живут евреи, все принадлежат христианам, но по особого рода долгосрочным контрактам владелец не может ни выгнать жильца, ни набавить цену. Эти условия сохраняются уже много лет. Если дому угрожает разрушение, то хозяин должен его поправить или перестроить, но всё-таки плата остаётся та же, причём весь кагал гарантирует верность платы. Право на квартиры так крепко держится евреями, что они передают его в приданое или по завещанию.
«Увы, — говорили старики, — пока золота наших отцов хватало на все прихоти Рима, он был раем для евреев». — «Теперь Рим только берёт, — отвечали молодые, — и ничего нам не даёт; сравнительно с участью наших собратьев в других государствах, мы здесь как в аду».
Даже те писатели, которые до сих пор превозносят современный Рим и святейший престол, должны бывают сознаться, что положение, в которое евреи поставлены папскими законами, действительно плачевно.
Бен-Саул призвал Ноемию именно для того, чтобы сообщить ей эти горестные известия. Старик хотел покинуть Рим, где он видел столько горя и несчастий для себя и для своих единоплеменников, но Ноемия постаралась укрепить его дух, она напомнила ему тяжкую цепь испытаний, которые Бог посылал на свой народ, и высшую награду, ожидающую Израиля. Долго рассказывала она об Бен-Иакове и его надеждах.