Со времени вступления на царство Григорий XVI постоянно украшал этот монастырь. В этой-то церкви стояла гробница знаменитой куртизанки по имени Империя (Imperia).
Жизнь папы, до его возвышения, прошла вся в тесных условиях монашества и в мелких монастырских интригах. Его святейшество Григорий XVI служит поразительным примером того, как опасен выбор, призывающий на первосвященнический престол старцев, не знающих света, от которого они жили всегда вдали, и стремящихся к управлению в такие годы, когда они уже не могут более научиться тому, чего не знают.
Монастырь производил всегда два рода людей: одни страстно любят науку и религию и становятся светилами Церкви; слова их сильны и жгучи.
Святой Бернард, сделавший так много для католицизма, был монахом. Лютер, сделавший так много против католицизма, тоже вышел из монастыря.
Но иногда под клобуком высыхают и испаряются самые высокие способности ума и сердца; предавшись мелочным проискам, лицемерию, низким страстям и всевозможному соперничеству, ум чахнет и слабеет, и под влиянием этой болезненной деятельности сердце сохнет и ожесточается.
Слепая преданность и полное рабство интересам общества, оторванного от всего мирского, человеческого, ограничивают, стесняют и вгоняют все мысли в какой-то заколдованный круг; выйдя из него, монах приносит миру бессилие и немощь.
Некоторые, стремясь к уединению, покидают всё земное и возносят души к небу: эти не привязаны ничем к земле, их не встретишь на пути к могуществу. Трудно решить, какими из этих монастырских свойств обладает в большей мере кардинал Капеллари, бывший григорианский монах.
По его поведению можно угадать под тиарой немощи и слабости жизни, проведённой в праздном благочестии и в щепетильном ханжестве монастыря. Ничто, кроме личного самолюбия, не приготовило к подобному возвышению этого избранника последнего собора.
В то время, когда открылись в Квиринальском дворце выборы, Европа была ещё сильно потрясена событиями 1830 года; нельзя было сделать ни одного верного шага в политике, и Рим, которым овладела крайняя нерешительность, не находил никакого исхода из затруднений, в которые повергла его французская злоба (furia francesca).
Если верить тем, положение которых было удобно, для того чтобы хорошо судить о событиях, собор открылся среди самых тяжёлых размышлений. Известная бездеятельность Пия VIII оставила после его смерти неразрешёнными почти все самые дорогие для светского и духовного Рима вопросы.
В продолжение шестидесяти четырёх дней, которые тянулся собор, по городу носились самые мрачные слухи; только и говорили, что о происках, борьбе и безобразиях, происходивших на выборах.
Кардинал Мор-Капеллари был один из самых ярых ревнителей и выказывался особенно глубоким смирением и благочестием. Однако он сразу начал с высокомерного поступка: он избрал имя Григория не столько по имени монастыря, из которого вышел, сколько потому, что первый папа этого имени был канонизирован, и он надеялся на подобное же освящение; так что смиренный кардинал, при всей скромности своих пожеланий, едва схватив земные почести, уже стремился к небесным.
Несмотря на всю свою ревность к добродетели, которую он так выказывал до вступления на престол, Григорий XVI не уничтожил ни одного из многочисленных злоупотреблений, в которых утопали и двор, и Церковь, и государство. Рим не увидал ничего нового и не забыл ничего старого при новом папе; те же пороки, которые пятнали его прежде, марают его теперь.
Кардинал Капеллари сумел искусно убедить исключительную партию, что он один только из членов священной коллегии может бороться с новыми идеями и предохранить Рим от попыток к возмущению; коронам он представлялся кардиналом, более других способным иметь благодетельное влияние на апостольские решения и сделать их благоприятными самодержавию в его борьбе с демократией. Он обманул всех, кто поверил его обещаниям.
Особенно у монашеских орденов искал он открытой поддержки; никто лучше его не знал всю тайную силу и скрытое могущество этой религиозной милиции, в которой он сам так долго участвовал. Он вошёл в союз с иезуитами, и мы увидим, что извлёк он из этих происков.
В политике Григорий XVI стал поддержкой деспотизма, раздувая втайне вражду духовенства к правительствам.