Участвовали в дипломатических сношениях с Москвой также братья Ахмет-паши – Янша-мурза и Ибрагим-паша.
Янша (Енша, Еньша)-мурза упоминается как крымский посол в Москву около 1584–1585 гг. Исполнив посольское поручение, Янша-мурза выразил желание остаться в России и служить царю Федору Ивановичу – редчайший случай в дипломатический практике и русско-крымских отношениях вообще. Мурза был пожалован вотчиной – селами в Бежецком Верхе, и впоследствии упоминается в разрядах. В 1591 г. он был послан в Новгород вместе с царевичами Арасланом Кайбуличем (астраханским), Маметкулом (сибирским) и Уразом (казахским). Эти военные приготовления были связаны с Русско-шведской войной 1590–1593 гг., в которой, как и ранее в Ливонской войне, хорошо проявила себя татарская конница.
Гораздо больше известно о сыновьях Янши-мурзы – князьях Юрии и Василии Яншеевичах Сулешовых. Старший – Юрий Яншеевич – принял православие в правление Бориса Годунова. Вероятно, примерно в то же время он женился на княжне Черкасской, дочери князя Мамстрюка, брата второй жены Ивана Грозного – царицы Марии Темрюковны (о ее роде см. в очерке о князьях Черкасских). Вероятно, вскоре после крещения Юрий Яншеевич получил придворный чин стольника. О доверии, которое питал к нему царь, свидетельствует почетное и ответственное поручение, данное князю Борисом Годуновым в январе 1605 г. После разгрома Лжедмитрия I под Добыничами Сулешов был послан в Новгород-Северский с золотыми для раздачи их отличившимся воеводам – князю Н. Р. Трубецкому и П. Ф. Басманову.
О деятельности князя Юрия Яншеевича в Смутное время известно мало, однако есть все основания полагать, что он не принадлежал к числу многочисленных «перелетов» и авантюристов той эпохи. Боярский список 1607 г. показывает стольника князя Ю. Я. Сулешова под Калугой, где мятежного Болотникова осаждали армия и двор Василия Шуйского. В 1611 г. Сулешов упоминается как воевода Первого ополчения; он был послан в Торжок. Впоследствии князь, вероятно, примкнул ко Второму ополчению, поскольку под грамотой, данной князю Д. Т. Трубецкому на владение волостью Вагой, упоминается его имя. Правда, Юрий Яншеевич русской грамотой не владел, и за него «руку приложили» товарищи.
Сулешову довелось участвовать в ликвидации последствий Смуты уже после избрания на царство Михаила Федоровича. 19 апреля 1613 г. из Москвы был отправлен «в поле» против мятежного атамана Заруцкого князь И. Н. Одоевский. Прикрывать его поход «берегом» были посланы к Алатырю князья Ю. Я. Сулешов и Ю. Н. Барятинский с конной ратью в 1969 человек.
Заслуги Сулешова в восстановлении законного порядка были оценены правительством царя Михаила Федоровича. Уже в коронационных торжествах в июне 1613 г. Сулешов неоднократно «смотрел» в большой стол при пиршествах, что было весьма почетной обязанностью. В сентябре 1613 г. Сулешов был назначен рындой – одним из четырех оруженосцев, стоявших в белом платье с золотыми топорами возле трона, – при приеме царем кизылбашского (персидского) посла. При этом назначении последовал местнический спор, показавший большое влияние Сулешова при дворе и особое расположение к нему государя.
Другой рында, Иван Петрович Шереметев, бил челом царю с тем, что ему «невместно» быть меньше князя Сулешова, потому что «князь Юрьи не бывал больши тех, кто ему, Ивану, в версту; и будет государь милости не покажет, велит ему, Ивану, со князем Юрьем быть, и государь бы его, Ивана, пожаловал, велел ему сказати, каково князь Юрьи в иноземцах и в московских родех отечеством; и будет в иноземцех и в московских родех ково будет князь Юрьи больши, а ему, Ивану, с ним быть мочно, и он, Иван, и со князем Юрьем быть готов же».
Местническая ситуация запутывалась тем, что предки князя Юрия Яншеевича не служили при московском дворе. Его отец упоминается в разрядах только один раз, и то вне связи с общей служебной иерархией. Отсюда происходила растерянность Шереметева, который, зная о том, что цари всегда благоволили к знатным тюркским выходцам, довольно точно определил их своеобразное положение при московском дворе: «Князь Петр Урусов и Юрьи Яншин – крымские роды, в Московском государстве отечество их неведомо, хто кого больши или хто меньши; то в государеве воле: похочет государь иноземцев учинить у себя, государя, честна и велика, и он учинит…»
Князь Сулешов защищался, вспоминая прецедент из службы князя Петра Араслановича Урусова, выигравшего местнический спор у князя М. В. Скопина-Шуйского, который был выше И. П. Шереметева. Сам же князь Юрий по родству старше Петра Урусова и, следовательно, выше Шереметева.
Для разрешения этого спора царь обратился к боярам, которые признали, что дядя князя Юрия Ахмет-паша Сулешов занимал высокое положение при ханском дворе, но не смогли ничего сказать по поводу родства между князьями Урусовыми и Сулешовыми. В результате спор был решен в пользу Сулешова. Правда, в 1619 г. Сулешов проиграл спор боярину Федору Ивановичу Шереметеву. Однако Ф. И. Шереметев приходился И. П. Шереметеву дядей.
Другое местническое столкновение князя Юрия Яншеевича ознаменовалось курьезом. В 1621 г. князь Григорий Петрович Ромодановский (герой одного из предыдущих очерков), заспоривший с Сулешовым о местах, вспомнил, что, когда он был отправлен на посольский съезд с Ахмет-пашой Сулешовым, то крымский посол приезжал к нему на съезд и в шатре у него был, а поскольку Ахмет-паша князю Юрию дядя, то и Ромодановский выше князя Юрия Яншеевича. На это смешение вопросов дипломатического престижа государства и местнической чести царь и патриарх резонно отвечали, что Ромодановскому дела нет до Ахмет-паши, который служит крымскому царю.
В дальнейшем Сулешов выигрывал все местнические споры. В 1622 г. «по государеву слову» ниже Сулешова сел знаменитый князь Д. М. Пожарский, а в феврале 1634 г. боярин Б. М. Салтыков, племянник царицы-инокини Марфы, «за бесчестие» Сулешова был даже отправлен в тюрьму.
В 1615 г. князь Юрий Яншеевич был пожалован в бояре и сразу занял весьма высокое положение. Согласно боярскому списку, его оклад равнялся 500 рублям. В это время в состав Думы входили 24 боярина, из которых только у 6 бояр был такой оклад, и только двое – князья Мстиславский и Воротынский – имели высший оклад 700 рублей. Не случайно в эпитафии князь Ю. Я. Сулешов назван «ближним боярином».
В 1615 – начале 1616 г. в Казанском крае началось восстание татар. На усмирение бунта был отправлен князь Ю. Я. Сулешов с отрядом в 1830 человек. В следующем году грозные события потребовали его присутствия уже на западном фронте. Еще в 1613 г. отвоевывать Смоленск у поляков был послан князь Д. М. Черкасский «со многой ратью». Воеводам удалось взять Вязьму, Дорогобуж и Белую, но Смоленск держался. С тех пор русские войска делали попытки овладеть этой крепостью, правда, не слишком энергичные. Для того чтобы выбить русских из-под Смоленска, отправились польские полководцы А. Гонсевский и полковник Чаплинский, возглавивший знаменитых «лисовчиков». Они окружили русский стан и создали воеводам «утеснение великое». На помощь русским под Смоленском были отправлены в январе 1617 г. воеводы – боярин князь Ю. Я. Сулешов, князь С. В. Прозоровский, князь Н. П. Борятинский. Им удалось отбить от Дорогобужа полковника Чаплинского, за что воеводы получили пожалования – князь Юрий Яншеевич был пожалован золотым в 5 золотых угорских.
Но в целом действия Сулешова были неудачны. Согласно «Новому летописцу», князь даже покинул впоследствии свой пост и самовольно возвратился в Москву. Вслед за ним бежали и другие воеводы, а Иванис Ододуров изменил царю и сдал Дорогобуж польскому королевичу Владиславу, наступавшему на Москву. В сообщении летописца о самовольном уходе Сулешова есть основания сомневаться. Известно, что царь положил опалу на князей П. И. Пронского и М. В. Белосельского, бросивших Вязьму. Сулешов же не только не пострадал, но и был награжден. Во время осады королевичем Владиславом Москвы в 1618 г. князь участвовал в ее обороне. 21 августа 1619 г. Юрий Яншеевич и его брат Маметша-мурза получили жалованную грамоту, в которой говорилось, что братья храбро сражались против поляков – «стояли и мужественно, и на боях и на приступах билися не щадя голов своих».