Во дворе за высоким забором Ваньку ждало страшное наказание. Там вместо собаки к столбу был привязан цепной медведь, злой и вечно голодный. К этому же столбу приковали и беглеца. На два дня. Без еды и воды. Если медведь разорвет Ваньку – туда ему и дорога, а пожалеет – запорем плетьми!
Ум у Ваньки работал быстро.
Впрочем, видно, ночь была в его распоряжении.
Он сильно рисковал.
Ванька дождался, когда утром из своих покоев полюбоваться на мучения вора выйдет сам хозяин, выберутся слуги и домочадцы, пожалует кто-то из соседей-купцов, которым Филатьев хвалился пойманным бандитом.
Зрители измывались над Ванькой, дразнили его и медведя, в надежде на то, что зверь разорвет вора. Но медведь пленника хорошо знал и не трогал.
Вроде бы подходящий момент наступил: зрителей полон двор.
И Ванька завопил:
– Слово и дело государево!
Во дворе наступила гробовая тишина.
Такой крик был самым опасным в России обвинением. Если узник, подозреваемый, а то и просто прохожий при народе закричал «слово и дело», значит, ему известна страшная тайна, вернее всего, государственная. «Слово и дело» кричали редко, потому что оборачивалось это против самого человека. Ведь если ты закричишь «слово и дело», то прибегают стрельцы или сыскари и тащат тебя в пыточную. А там пытают жестоко, правду ли крикнул. И если даже после пытки ты будешь настаивать на своих обвинениях, то хватают того человека, которого ты обвинил в государственном преступлении, и тоже пытают. Кто-то да сознается.
Ванька закричал «слово и дело» на купца Филатьева.
И когда его стали пытать, признался, что в имении купца в заброшенном колодце лежит тело убитого им солдата. И есть за высоким забором еще немало страшных тайн.
Залезли в колодец и в самом деле нашли там останки солдата.
Солдат же не просто прохожий – это государственный человек.
Начали пытать купца, и тот признался в своих преступлениях и был осужден на смерть. Ваньку выпустили на свободу за «основательный», то есть правдивый, донос. Он открыто отправился к своим друзьям, под Каменный мост.
С тех пор Ванька стал грабителем, а потом и главарем шайки. Он был нагл, умен и предприимчив.
Грабил он по большей части в Москве, но совершал и гастрольные поездки. Например, ездил на Макарьевскую ярмарку в Нижний Новгород и там грабил приезжих армянских купцов.
Ванька был славен тем, что умел соблазнить служанку в богатом доме, заморочить голову приказчику – главное, проникнуть в дом, а там уж бесчинствовать, как захочется.
Умел он также забраться вечером на склад или в большой магазин и затаиться, ожидая, пока уйдут хозяева. А потом впускал внутрь своих подельников.
Пришлось Ваньке как-то снова кричать «слово и дело», но это ему не помогло. Он полез в один богатый дом, зная, что там много серебра, но попался, был бит железными прутьями и, чтобы его не забили до смерти, крикнул «слово и дело» на хозяина дома, о котором ничего и не знал.
Ваньку отправили в тюрьму, а оттуда повезли по этапу в Петербург, чтобы разобраться с его делом в Тайной канцелярии.
Друзья догнали карету с узником на одном из постоялых дворов и подкупили стражника, который отомкнул кандалы.
Ванька убежал, но недалеко. Он ведь оказался в небольшом городке, где и укрыться толком нельзя.
И тогда он придумал великолепный ход.
Ванька кинулся в баню. Там разделся и умудрился так спрятать одежду, что ее и не отыскали. Сам же совершенно голый выскочил на улицу с криком: «Ограбили!»
Собралась толпа обывателей. Пришли полицейские. Голый человек кинулся к ним за помощью.
Полицейские прониклись сочувствием к ограбленному, помогли ему с одеждой, а затем бесплатно выправили новый паспорт.
Так что в Москву Ванька возвратился на законных основаниях, не таясь.
Но в Москве было тесно, и Ванька решил уйти на Волгу. Там он примкнул к шайке атамана Зори. Шайка была большой, в семьдесят человек, и славилась своей жестокостью и стремительностью нападений. Напали бандиты на винный завод, где перебили всю охрану, ограбили несколько торговых судов, что поднимались на ярмарку в Нижний, а также целое село.
Узнав о том, что за ними снаряжена воинская команда, разбойники, не отличавшиеся смелостью в открытом бою, напали на татарский табун и верхами ушли к Владимиру. Стояла глухая осень, и надо было как-то пристраиваться на мертвый сезон.