Про Юрия Долгорукого говорилось и писалось много. Взгляды на его весьма неоднозначную личность и весьма неоднозначную историческую роль столь же неоднозначны. Это он – основатель Москвы помпезной статуей на Тверской улице напротив Московской мэрии простер свою длань к потомкам. И это он же вероломный лихоимец, тянувший алчные руки из Суздаля к Киеву, и жестокосердный деспот, снискавший всеобщую ненависть, зело любящий питие и женщин. Некоторые дописались до того, что он… борец за независимость Суздальского края (последнее, к сожалению, не анекдот, а вполне серьезное утверждение одного из современных школьных курсов «истории Отечества»).
Наверное, нам не стоит ни осуждать, ни оправдывать Юрия Долгие Руки. Но в его исторический портрет следует внести один дополнительный штрих. Именно в эпоху Долгорукого, как утверждают историки, был совершен решающий «прорыв в новое завтра» всего Владимиро-Суздальского края, а возможно, и всей Русской земли.
А уж потомки Юрия – Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Юрий и Константин Всеволодовичи – шли по этой дороге более широким шагом.
Если белокаменное строительство было одним из действий, направленных на возвышение Суздальского края, то такая политика понятна, логична и обоснована. Ведь, в конечном итоге, именно это позволило Владимиро-Суздальской земле не потерять своей национальной культуры и самостоятельности во время «монгольского ига», отстоять независимость и возродиться уже под новым названием – Московского царства.
Поэтому историческая заслуга Долгорукого, если это можно так назвать, состоит не в том, что он основал небольшую крепость, которая через триста лет оказалась столицей централизованного Русского государства. Юрий заложил и политическую, и культурную базу для того, чтобы центром такого государства стал Суздальский край. А столицей «всея Руси» могли оказаться Москва, Тверь, Владимир, Ростов или Переславль – в геополитическом плане это непринципиально.
Какой ценой далось это возвышение Суздальской земли – другой вопрос. Мы восхищаемся основанием Санкт-Петербурга, редко задумываясь о том, что в это время во всей остальной России прекратилось каменное строительство. А уж тем более не вспоминаем о тех тысячах людей, которые, «к жизни воззвав эти дебри бесплодные, смерть обрели здесь себе».
Кроме того, у Юрия Долгорукого, наверное, были другие, более бескровные и экономичные пути для выполнения своих политических задач. Но где же здесь тайна?
Вообще, история градостроительной деятельности «основателя Москвы» всегда привлекала внимание ученых. Так, В. Н. Татищев в своих трудах утверждал, что великий князь Юрий Владимирович основал: Владимир, Ярославль, Кострому, Вышград, Галич, Городец, Добрянск, Дорогобуж, Звенигород, Перемышль, Ростиславль, Стародуб, Углич и Юрьевец. Несколько «умереннее» оказался Н. Н. Воронин, приписавший Долгорукому создание Перемышля, Звенигорода, Кидекши, Микулина и Городца-на-Волге. Особо ретивые историки приписывают ему в наше время еще и основание Ревеля (это который теперь Таллинн). Между тем, действительный перечень основанных князем Юрием городов, подтвержденный древнерусскими источниками, выглядит значительно скромнее: Юрьев, Дмитров, Кснятин, а также перевод на новое место Переславля-Залесского и первое упоминание Москвы. Нетрудно заметить, если опираться на данные Типографской летописи, что там нет многого, в том числе даже нет прямых указаний на то, что Кидекша была «Суздальской резиденцией князя», но есть точное начало отсчета его градостроительного бума. Это 1152 год.
Тот же В. Н. Татищев писал, что «сей великий князь был роста немалого, толстый, лицом белый, глаза не весьма великие, нос долгий и искривленный, борода малая, великий любитель женщин, сладкой пищи и пития; более о веселиях, нежели об управлении и воинстве прилежал, но все оное состояло во власти и смотрении вельмож его и любимцев…. Сам мало что делал, все больше дети и князи союзные…». Князь М. М. Щербатов, известный историк, полагал, что Юрия прозвали Долгоруким подобно персидскому царю Артаксерксу – за «алчность к приобретению». Даже современный Российский энциклопедический словарь более тактично, но тоже не вполне лестно, сообщает, что руки Юрия тянулись от Суздаля к Киеву, и за это он получил свое прозвище. Заметьте, вся когорта историков, об его созидательной деятельности распространяться не любит, все более об конкистадорской, о завоевательской. Может, ошибаются они? Да и мы тоже?