Будущий патриарх Никон, а тогда архимандрит Новоспасского монастыря в Москве, обратился к архимандриту Иверского монастыря с просьбой прислать точный список чудотворной иконы. Дело в том, что, по православной традиции, список с иконы, совершенный по всем правилам, обладал такой же чудотворной силой, как и оригинал.
13 октября 1648 года эту икону встречали в Москве царь Алексей Михайлович и патриарх Иосиф в сопровождении многочисленного православного люда. Позднее, в 1656 году, еще один список с иконы передали на Валдай. В 1669 году в часовне у Воскресенских ворот, выходящих на главную — Тверскую — улицу, был установлен еще один список иконы Иверской Божией Матери.
С тех пор Вратарница стала одной из самых чтимых святынь Москвы и всей России. Через Воскресенские ворота на Красную площадь въезжали победители, цари и царицы, прибыв в Москву, первым делом отправлялись поклониться иконе, так же, как и все, кто приезжал в старую столицу. В силу того, что Иверская икона прославилась исцелениями больных, ее возили по домам, служили перед ней молебны.
Часовня была уничтожена в 1931 году вместе с Воскресенскими воротами, а икону перенесли в храм Воскресения в Сокольниках. В 1995 году, после того как в Москве были восстановлены и ворота и часовня, с Афона прибыл новый список чудотворной Иверской иконы, который и был водружен на свое историческое место. Празднование в честь иконы совершается во вторник Светлой седмицы, а также 12 (25) февраля и 13 (26) октября.
XVII век — «переходное время». Новые веяния все активнее вторгаются в русскую жизнь, а многие идеи, которые родились и получили развитие в предыдущие времена, приходят к своему завершению.
В этот период в русской религиозно-философской мысли впервые открыто столкнулись и стали жестко противоборствовать разные типы, разные методологии мышления — традиционное религиозно-мистическое, схоластико-догматическое, привнесенное освоением греческого опыта, и рационалистическое, опирающееся на опыт западноевропейский. Сторонники той или иной методологии зачастую просто не могли понять друг друга, ибо разговаривали на разных языках. При этом характерно, что наиболее жестокое противостояние было между старообрядцами и «грекофилами», то есть теми, кто мыслил и существовал в системе догматического мышления. Их споры разрешались просто силой.
Появление новых типов мышления было, видимо, неизбежно, ибо Россия оказалась перед необходимостью освоения нового пласта культуры, до этого времени практически не развитой — светской культуры. Однако даже самые первые, довольно-таки робкие попытки распространить светское знание и образование, вызвали резкое неприятие во многих кругах русского общества, ибо в этом виделось проникновение «латинства», а значит и «еретичества» в единственную в мире сохранившуюся православную страну. Ведь задача сохранения истинного православия продолжала оставаться, как самая главная целевая и смысловая установка существования России.
Но со второй половины XVII столетия начинается новый этап осмысления места России во всемирной истории и в мировом пространстве. Дилемма — национальное или вселенское — выходит на новый уровень решения. Если в XVI веке в рамках идеала-образа «Третий Рим» вселенское как бы сужалось до пределов богоизбранной России, единственного государства, сохранившего правую веру, то теперь ситуация меняется. Смысловые и целевые установки бытия России формулируются иначе — Россия должна принять на себя обязанности вселенского православного царства и, следовательно, подчинить национальное вселенскому.
Необходимость изменения смысловых и целевых установок развития России определялась внутренней логикой развития русской религиозно-философской мысли. В данном случае важно учитывать, один факт. К середине XVII века русская религиозно-философская мысль уже в полной мере освоила библейский ассоциативный ряд и < пришла к твердой, из документа в документ повторяющейся аналогии: «Россия — это Новый Израиль». Более глубоких аналогий найти в Священном Писании было уже невозможно. Следовательно, дальнейшее развитие этой идеи, а значит и самой России, могло быть только в случае перехода этой идеи из области религиозно-философской в область политическую, а точнее внешнеполитическую — идею нужно было реализовать в государственной, политической практике.
Тому были и чисто политические причины. Авторитет Российс-. кого государства и российского царя в православном мире стал в XVII веке неизмеримо выше, нежели это было ранее. Следовательно, Россия могла претендовать на духовное и политическое наследие христианского Востока и Византийской империи, ибо оказывалась единственной защитницей не только русской, но вселенской Православной Церкви. И в этих устремлениях Россию поддерживали все православные патриархи, более того, не только поддерживали, но всячески подталкивали российского царя на новый исторический путь.
В связи с этим официальная идеология Русской Церкви и царского двора постепенно отказывается от традиционного прочтения сущности идеи «Третьего Рима». Во второй половине XVII века создателей официальной государственной идеологии уже не привлекали тексты «Филофеева цикла», ибо в них была заложена идея «падения Рима». Наоборот, всяческое внимание оказывалось идеям «Сказания о князьях Владимирских», пророчествам о роли «русского рода» как освободителя Константинополя и т. д. Иначе говоря, все большее влияние приобретали идеи «константинопольского наследия», которое должна принять на себя Россия.
В то же время в русской религиозно-философской мысли этого времени активно разрабатывается новая историческая мифология, которая кладется в основу и новой историософии. Поэтому возникает знаменитый летописный Свод 1652 года, предлагающий совершенно новую историю России, происходящей от неких братьев Словена и Руса. В этом своде Россия объявляется самым древним государством, имеющим исторические претензии на территории от Адриатики до Ледовитого океана. На основе этого и других памятников постепенно формируется и новый историософский идеал — Российское православное самодержавное царство как прообраз Вселенского православного царства. Изменения основных религиозно-философских и историософских предпочтений заметны и в постепенно меняющихся Чинах венчания русских царей. Так, в Чине венчания Алексея Михайловича содержится ссылка на наследие «Августа кесаря, обладающего всею вселенною», восходящая к «Сказанию о князьях Владимирских». А Чин венчания Федора Алексеевича еще больше развивает «вселенскую» тематику. Новый государь венчался прежде всего «по преданию Святыя Восточныя церкви» и лишь во вторую очередь «по обычаю древних царей и великих князей российских». Впрочем, этот новый идеал-образ так и не успел принять какие-то конкретные формы, ибо на его существование история отвела слишком малое историческое время.
Вполне естественно, что новые смысловые и целевые установки, возникшие еще в 50-е годы XVII века, могли быть выполнимы лишь при условии полной унификации русской и греческой обрядности, сопровождавшейся отказом от многих русских традиций. А в результате церковной реформы и произошел Раскол, по сути дела, не преодоленный до сих пор.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Русская религиозно-философская мысль X–XVII вв. — это своеобразное историческое явление, обладающее, при всей противоречивости, несомненным единством, богатым содержанием, динамикой и вполне познаваемой направленностью развития. Главным контрапунктом, центром всех размышлений русских книжников X–XVII вв. являлась тема России. Ведь в конце концов любое новое знание, новое философское провидение проверялось главным «критерием истины» — сколь необходимо оно России. Поэтому тема России красной нитью проходит через всю историю русской религиозно-философской мысли. Эта тема, напрямую и глубоко связанная с православной эсхатологией, была главной историософской проблемой в древнерусской мысли. В раздумьях над судьбами России и заключены главные тайны русской веры.