Некоторое время я смотрела на нее не отрываясь, не двигаясь и, кажется, не дыша. Теряясь в догадках, я огляделась по сторонам: кто же хозяин этой комнаты?! В углу были разбросаны вещи: коробка с красками, кисти, салфетки. Я подошла ближе и обнаружила еще одну картину. Она была не закончена. Судя по наброскам, должен получиться пейзаж.
Чья же это комната, неужели Лили? Я обратила внимание на комод, там лежали мужские вещи – портмоне, наручные часы от Картье. Сомнений не оставалось – я находилась в комнате Ника. Сбросив с себя наваждение, я осознала, насколько неприлично мое вторжение на чужую территорию, и поспешила уйти. Но возле мольберта остановилась, чтобы еще раз взглянуть на незнакомку. Только сейчас я увидела еле заметную надпись в углу: золотистыми буквами было аккуратно выведено имя «Синди».
– Кристина, что ты здесь делаешь? – Обеспокоенный Ник бросился к мольберту и быстрым движением скрыл от меня нарисованную девушку, накинув на портрет ткань.
Я виновато поджала губы:
– Ник, прости, пожалуйста. Это вышло совершенно случайно, дверь была распахнута, и я… сама не знаю, как очутилась здесь.
Мне стало очень стыдно.
– Все в порядке. Я сам виноват, торопился, забыл прикрыть дверь. – Он облокотился рукой о мольберт.
– Ты рисуешь? – Я заметила, что его пальцы перепачканы краской, как и футболка. – Ведь это ты нарисовал эту девушку, да? – смущенно спросила я.
– Да… я рисую. Иногда, – не сразу ответил он.
– Получается просто потрясающе! У тебя талант, Ник! – восхитилась я.
– Настоящий талант был у нашего деда, папиного отца. Мне удалось унаследовать лишь малую часть его способностей, – произнес он, смягчившись.
– Ты принижаешь свои достоинства. – Я кивнула на картину. – Эта девушка на холсте… что-то необыкновенное! Она, она… великолепна! – зачарованно воскликнула я.
Ник насторожился и задумчиво посмотрел на меня.
– Ты не должна была видеть ее, – взволнованно ответил он, – забудь, что ты сюда заходила.
– Но кто она? Эта Синди – твоя возлюбленная? – порывисто спросила я. Любопытство завладело мной.
– Извини, мне нужно переодеться и ехать на работу. Я очень тороплюсь, – быстро ответил Ник, озадаченно посмотрев на перепачканные краской руки и футболку.
– Да, конечно. Извини еще раз, я не должна была заходить сюда. – Я виновато улыбнулась ему.
– Просто… это очень личное, – пояснил он.
– Понимаю! – Я направилась к выходу.
– Кристина! – встревоженно окликнул меня Ник. – Я видел, как ты выглядывала через окно в холле. Я разговаривал с одним парнем, такой высокий, светленький…
Я утвердительно кивнула.
– Не говори об этом никому, пожалуйста. И про картину тоже. Я очень тебя прошу! Даже Джеку!
– Хорошо, не переживай!
Я еще раз кивнула Нику и, ничего не понимая, покинула его комнату.
Спустившись в холл, я в изнеможении села на диван. Мысли о незнакомке крутились у меня в голове, а ее образ стоял перед глазами. В девушке было что-то магическое: на нее хотелось смотреть снова и снова.
В смятении я схватила со стола первый попавшийся под руку журнал и, взволнованно перевернув несколько страниц, положила его на место. Часы пробили десять. К завтраку никто не спустился. Дом все так же пустовал. Я откинулась на спинку дивана и снова подумала о Синди. В ее чертах столько изящества и женственности! Она выглядела ровесницей Лили…
Громкий стук шагов прервал мои размышления – в холл вбежала сестренка Джека. Да, именно вбежала.
– Мама еще не приехала? – Ее дыхание немного сбилось, а голос дрожал.
На ее лице играл румянец, а глаза странно блестели. Сейчас передо мной стояла какая-то другая Лили, совершенно незнакомая мне. Я удивленно взглянула на нее, поскольку полагала, что все еще спят.
– Миссис Доусон? А разве она не спит?
– Спит? Ты что! Мама рано утром уехала с Джеком.
– С Джеком? – переспросила я.
– Ну да, сегодня же пятница! У мамы по пятницам утренние процедуры, она ездит на оздоровительный массаж. Уже скоро должна вернуться.
Отдышавшись, Лили шумно упала в кресло.