Комиссар показал ему свое служебное удостоверение и назвал мое имя, а также объяснил, что хочет задать несколько вопросов в связи с тем, что произошло рядом с рестораном. Вернее, он хотел бы узнать все, что удастся, о пострадавшей, возможно, кто-то обратил на нее внимание.
– Сейчас меня подменит Янош, – сказал метрдотель и жестом подозвал одного из официантов, – нам лучше поговорить не здесь. Вот, пройдите сюда, – он открыл дверь в небольшой кабинет, – я через пару минут вернусь.
Он действительно присоединился к нам очень быстро, мы даже не успели обменяться парой слов. Вслед за ним тот, кого он назвал Яношем, вкатил столик с тремя дымящимися чашками кофе, тарелкой с несколькими аппетитными бутербродами и вазочкой с печеньем. Я мысленно поблагодарила его за это, по достоинству оценив аромат хорошо сваренного кофе.
– Я запомнил эту женщину, – заговорил Патрик Руже, не дожидаясь вопросов, – она пришла часов в семь, назвала свое имя и сказала, что для нее должен быть заказан столик.
– Так и было? – уточнил комиссар.
– Да, разумеется, – очевидно, она собиралась здесь встретиться со своим другом.
– Это понятно, непонятно только, почему столик заказывала она. – проворчал Катлер, а я едва сдержала улыбку.
Я понимала, что имя, даже если бы оно было не настоящее, дало бы нам дополнительную информацию о человеке, который пригласил Этти на это роковое свидание.
– Нет, вы не правы, – возразил Руже, заказ, возможно, сделал и оплатил ее друг, но он не хотел, чтобы засветилось его имя, – обычно так поступают женатые мужчины, когда приходят к нам со своими подругами в тайне от жены.
– Понятно. Ну, так состоялось свидание? Видел ли кто-нибудь этого таинственного поклонника? – спросил комиссар с плохо скрытым неодобрением этой обычной практики.
– Нет, я точно знаю, что он не пришел. Она немного подождала, потом я заметил, что она пытается кому-то дозвониться по своему сотовому, но, похоже, там не отвечали.
– Вы наблюдали за ней? – удивилась я.
– Да, не то, чтобы наблюдал, но народу-то еще было мало, а на нее и смотреть было приятно. Потом, видно, он сам ей позвонил, она сразу встала и ушла, и не расстроенная, а скорее, взволнованная, так мне показалось. Ну, а после прибежал Жорж с автостоянки и рассказал, что женщину какой-то мерзавец задавил. У него на глазах, мол, все было. Он ведь от нас звонил и в полицию, и в неотложку. Его каморка закрыта была, а там оба телефона его, он от волнения все ключа найти не мог. Потом оказалось, что ключ-то он в руке держал.
– Бывает, – только и сказал Эрик Катлер.
Не так много мы выяснили, да и то, что выяснили, не слишком проясняло ситуацию. Если у покушения на Стонера был вполне понятный мотив, то в покушении на Этти мне не виделось никакого смысла.
Отсюда мы поехали в центр Бермана. Мы встретились с главным врачом. Комиссар должен был обсудить с ним меры безопасности, поскольку не было никакой гарантии, что тот, кто хотел убить женщину там на шоссе, не постарается проникнуть в больницу, чтобы не дать ей выжить. Этти все еще находилась между жизнью и смертью, врачи старались спасти ее, но надежды почти не было. Была сделана уникальная операция, но результат никто не мог предсказать. Нас конечно, к ней не пустили. У ее постели постоянно находилась Милена, а в коридоре, ведущем в реанимационное отделение, мы неожиданно увидели Артура, будущего зятя Этти. Больше всего меня поразил тот факт, что его глаза были явно покрасневшими от слез.
После посещения больницы мы решили, что лучше разъехаться по домам и отдохнуть. Катлер подбросил меня до дома по дороге в управлении, где ему еще нужно было пересесть со служебной машины на свою малолитражку.
Этот день был такой длинный и тяжелый, что мне уже не хотелось даже думать, тем более, что с каждым фактом, который мы добывали в последние пару дней, все только еще больше запутывалось. Версии разлетались одна за другой. Мотив был только у Ронена Критца, если только допустить, что эти акции вдруг показались ему жизненно необходимыми. Вопрос еще – знал ли он об этом завещании? Марта, например, узнала о пресловутом втором конверте только из газет после происшествия со Стонером.
Но все эти вопросы я отложила на завтра. Усталость вычистила мои мысли даже от минимума информации. Уже засыпая, я подумала о том, что неплохо бы все же поговорить с этим господином Критцем.
Как ни странно, с этой мыслью я и проснулась на следующий день. Поэтому, позвонив Ари, сразу отправилась в полицейское управление. Я знала, что в это время комиссар должен быть в своем кабинете.
Раннее утро радовало хорошей погодой. Небо было чистым, но солнце еще не нагрело воздух и камни. Было приятно пройтись пешком, что я и сделала. По дороге зашла в свое любимое кафе и выпила обязательную для себя чашечку кофе. Кофе всегда благотворно воздействует на мое воображение и главное – на мою память. Я вдруг отчетливо вспомнила один момент своей поездки в Стэрленд, и это воспоминание несколько изменило мои планы.