– И поэтому я подумала: лучше бы нам знать, когда этот господин икс решит перейти к действиям.
– Я согласен, что лучше, но каким образом мы можем об этом узнать?
– А это может быть только в том случае, если мы сами эти его действия спровоцируем.
– Что ж это действительно мысль. Вы правы, – комиссар опять погрузился в раздумья, – ну так может, попросим вашего друга Дэвида дать в его газете некую полезную для нашей затеи информацию? А за его газетой могут и другие…
– Вы читаете мои мысли, – улыбнулась я.
Я тут же позвонила Дэвиду и попросила его приехать в управление.
– Но я на работе, – возразил мой друг, занимаясь, видимо, чем-то очень важным в редакции своей газеты.
– Скажи своему шефу, что здесь ты получишь сенсационный материал, – подсказала я ему простое решение.
– И это правда?
– А ты решил, что я учу тебя врать начальству?
Ловушка
Уже на следующий день в газетах и в сети появилась сенсация: «Этти Саротти пришла в себя и узнала свою дочь. Она пока не сообщила ничего существенного для следствия, и еще неясно, помнит ли она события, которые предшествовали несчастью с ней, но сейчас она находится под действием специальных препаратов, после использования которых, как утверждает ее лечащий врач, сможет уже завтра утром дать показания. Комиссар Катлер, ведущий это расследование, находится в больнице и будет ждать нужного момента, поскольку придает показаниям потерпевшей большое значение. Он заявил прессе, что Этти Саротти, возможно, даже назовет имя преступника».
Этот текст мы запустили с такого момента, чтобы у нашего господина икс было время для придумывания плана, но чтобы его не хватило для того, чтобы этот план стал безупречным.
Все было подготовлено и на предполагаемом месте преступления. В реанимационной палате стояли две ширмы, они там стояли постоянно. Их только чуть отодвинули от стены, за этими ширмами находился человек, хорошо подготовленный к нападению на преступника в условиях ограниченного пространства, он был вооружен специальным пистолетом для усыпления животных. Камеры слежения тоже установлены в этой палате постоянно, и к ним привыкли, изображение идет на монитор в кабинете дежурного врача, о чем, разумеется знают все. Присутствие в этом кабинете комиссара после сообщений прессы тоже выглядело вполне логично. Вообще все, что делалось в больнице, делалось вполне открыто. Разумеется, это не касалось спрятавшегося за фирмой оперативника. А вот наблюдение за домом и конторой Шефнера велось с большой осторожностью.
Мы понимали, что все ожидаемые нами события были всего лишь вероятны, но с другой стороны, мы надеялись, что поставили преступника в такие условия, в которых он побоится бездействовать, слишком многое для него решали, по нашим предположениям, показания Этти.
Из сотрудников больницы в наши планы был посвящен только лечащий врач, который, по нашей просьбе, согласился ответить на некоторые вопросы журналистов.
Среди представителей прессы, правду знал только Дэвид, который и поднял волну в СМИ.
Еще нам пришлось открыть суть нашего плана Милене, с которой мы взяли слово, что она не расскажет о том, что ей стало известно даже Артуру.
Пришлось до следующего дня не пускать в палату к Этти и Руже, но он, тем не менее, не захотел уехать из больницы и расположился в вестибюле центра, недалеко от приемного отделения.
К вечеру все участники этой операции были в состоянии охотничьего азарта. Но шли минуты, часы… А ничего не происходило.
Как ни странно, первую информацию мы получили от полицейского детектива, который вел наблюдение за домом Шефнера. Он сообщил, что в десять часов вечера из подъезда вышел секретарь адвоката, в руках которого был небольшой чемоданчик. Судя по всему, сам Шефнер остался дома, в его окнах горел свет. За машиной, на которой уехал секретарь, легко организовали наблюдение, вскоре стало понятно, что молодой человек направляется в аэропорт. В аэтопорту его уже ждал другой детектив.
Но от наблюдений за секретарем Шефнера нас отвлекли события, развернувшиеся в реанимационной палате. За всем, что там произошло, мы с комиссаром наблюдали по монитору в кабинете дежурного врача. Вместе с нами был и лечащий врач Этти.
Время уже приближалось к полуночи, когда мы увидели, что в палату вошел довольно крепкий молодой человек, одетый в белый халат и докторскую шапочку. Лицо его было скрыто маской, но так и было положено заходить в реанимационный блок. Полицейский за ширмой, подал нам знак, что все видит и готов к необходимым действиям.
– Это ваш сотрудник? – спросил комиссар доктора, указывая на монитор.