После свержения монгольского владычества границы Пекина были сокращены за счет его северной части. Городские стены сделали каменными, и нетронутые земляные укрепления постепенно разрушались под воздействием естественной среды и в ходе всевозможных строительных работ. В настоящее время лишь на северо-западе сохранился их фрагмент (кит. Цзимэнь). Руины древних ворот в начале ХХI в. оказались в центре транспортной развязки, вероятно, для расширения кругозора автолюбителей, а старинная стела ныне успешно конкурирует с дорожными указателями.
По свидетельству очевидцев, Даду поражала приезжих иностранцев своими масштабами, блеском и роскошью. При ее планировке и строительстве были удачно реализованы достижения китайской архитектуры, а привезенные из покоренных стран ремесленники, возводя дворцы и храмы, каналы и парковые ансамбли, применяли технологии и материалы, прежде неведомые в Поднебесной. Эффективно функционировал Великий канал, связывавший столицу с южными провинциями империи.
Центром города стала в основном территория современного парка Бэйхай (Северное море), неизменно привлекавшая внимание местных правителей и завоевателей. Некогда тут был водоем естественного происхождения, окруженный пышной растительностью. Чжурчжэни около девятисот лет назад вырыли внушительных размеров пруд и создали насыпной остров с живописным холмом. Вполне логично, что Хубилай, родиной которого были безбрежные и унылые голые степи, облюбовал именно это место, где и приказал отстроить свою резиденцию. Появились новые грандиозные сооружения, восхищавшие венецианца, а пруд был расширен в несколько раз, превратившись в большое красивое озеро, куда «великий хан велел напустить рыб».
Сейчас в так называемом Круглом городке (кит. Ту-аньчэн) к югу от искусственного Яшмового острова (Цюньдао) внимание посетителей парка привлекает старинная чаша диаметром в полтора и высотой свыше полметра, изготовленная из черного нефрита. При дворе Хубилая в ней хранили вино. После падения династии Юань она оказалась в даосском храме в западной части города, где монахи использовали ее для засолки овощей. В середине ХУШ в. чашу обнаружил император-интеллектуал Цяньлун, распорядившийся вернуть драгоценную находку в Бэйхай. Позднее по сему поводу он сочинил оду, текст которой вырезан на ее внутренней поверхности. С внешней стороны изображены всевозможные драконы и морские чудовища.
От монголов Пекин унаследовал хутуны — переулки с бесконечным количеством однотипных домов, на протяжении веков остававшихся местом постоянного проживания подавляющей части населения. Слово «хутун», используемое в разговорной речи и на письме применительно, как правило, к жилым кварталам столицы, с монгольского языка переводится как «колодец». Для особо остро чувствовавших зависимость от природной стихии кочевников вода и колодец напрямую означали источник жизни, вокруг которого только и возможно сохранение человеческого рода и его будущее развитие. Поэтому в процессе массовой застройки Даду данное понятие закрепилось за местами обитания ее жителей. Современный Пекин с широкими проспектами и скоростными автострадами, авангардистскими решениями в центре и стильными новостройками на окраинах удивительно преображается буквально на глазах, но до полного исчезновения хутунов еще далеко.
Примерно в десяти километрах к юго-западу от столицы КНР находится древний мост, названный европейцами именем Марко Поло (кит. Лугоуцяо). С ним связаны различные драматические события в истории государства. Своенравная Лугоухэ, доставлявшая массу хлопот крестьянам, оставалась естественной преградой и серьезной помехой на пути тех, кто следовал в южном направлении, вот почему мост через реку был необходим. Впервые его построили в конце ХII в., и именно он вызвал восторженную оценку путешественника, рассказавшего и о «сером прекрасном мраморе», и о «двадцати четырех сводах и водяных мельницах», и о «мраморных столбах и львах», на которые «любо посмотреть».
Половину тысячелетия отстоял красавец Лугоуцяо без капитального ремонта. Реконструированный мост с одиннадцатью пролетами, помимо четко выраженного до недавнего времени практического значения, сохранил самобытную изысканность и эстетическую притягательность. В 80-е гг. ХХ в. он был отреставрирован и превращен в сугубо туристический объект. Особый интерес вызывают фигурки львов на столбиках ограждения. Китайская поговорка гласит, что «нельзя сосчитать львов на Лугоуцяо». Ее обычно произносят в тот момент, когда хотят подчеркнуть обилие предметов. Тем не менее, во второй половине прошлого века на официальном уровне их все-таки пересчитали и окончательно утвердили итоговую цифру — 496.