Лугоухэ в дальнейшем неоднократно переименовывали, сейчас она называется Юндинхэ, но воды, увы, под мостом уже нет. Дело в том, что выше по течению реки расположено водохранилище, которое играет важную роль в жизни Пекина, испытывающего крупные проблемы из-за неблагоприятных климатических изменений.
С давних пор в столице общепризнанными считались восемь канонических видов-пейзажей, в максимальной степени отражающих красоту и гармонию окружающего мира. В ХVIII в. там были установлены каменные стелы с начертанными поэтическими надписями, воспроизводившими каллиграфию кисти императора Цяньлуна. К настоящему времени сохранились семь из них; три стелы можно увидеть в местах, где бывал Марко Поло и о которых только что шла речь: «Паутина дождя у Цзимэнь», «Весенние тени на Цюньдао» и «Утренняя луна над Лугоуцяо».
Завоевание Южного Китая создало для Хубилая дополнительные проблемы, связанные с организацией и функционированием системы эффективного управления на просторах обширной империи. Наряду с чиновниками из числа монголов, пользовавшихся наибольшими привилегиями, к работе в административных структурах активно привлекались лояльные иностранцы; они же регулярно направлялись в поездки по стране, в том числе и на длительный срок, не только для составления подробных отчетов о положении дел на местах, но и для выполнения конкретных поручений по контролю за соблюдением действовавших законов, взиманием налогов, торговыми сделками, таможенными постами и т. д.
Одновременно посланники великого хана информировали его о внутриполитической ситуации в соседних государствах и их военном потенциале. Обласканный вниманием при дворе Марко Поло с гордостью подчеркивает, что постоянно выполнял такого рода указания императора. Проанализировав его передвижения по Китаю, исследователи абсолютно правомерно выделяют два основных направления: на юг и юго-запад.
Из городов на берегах Великого канала, оказавшихся на пути следования венецианца, заслуживает внимания «большой» и «могущественный» Янгуи (Янчжоу), где народ «торговый и промышленный», и которым он «три года управлял». По мнению англичанина Генри Юла, наиболее авторитетного комментатора «Книги», это могло произойти ориентировочно в период с 1282 по 1287 или 1288 гг. Именно здесь в уже неоднократно упоминавшемся фильме «Марко Поло» главный герой встречает свою возлюбленную по имени Моника Виллиони, с которой очень скоро в силу сложившихся обстоятельств будет вынужден расстаться. В воспоминаниях путешественника о ней нет каких-либо упоминаний, но в данном случае не следует торопиться с выводами и обвинять кинематографистов в естественном стремлении придумать в сценарии «женскую составляющую». Вопрос на самом деле далеко не простой и имеет под собой реальную основу.
Известно, что европейцы появились в Янчжоу при монголах. Католический монах Матиуш Одорик, посетивший город в первой трети ХIV в., увидел там одну католическую и три несторианские церкви. Согласно историческим документам, католический храм основал некий богатый купец. Весьма сомнительно, что его прихожанами были исключительно христиане-китайцы.
В 1952 г. в окрестностях Янчжоу нашли надгробные плиты сестры и брата Виллиони — Катарины и Антонио, скончавшихся соответственно в 1342 и 1344 г. Тексты обеих эпитафий выполнены старым готическим письмом на латинском языке. Некоторые ученые даже полагают, что семейство Виллиони имело венецианские корни. Простой арифметический подсчет показывает, что в случае, если Катарина прожила более семидесяти лет, то ее знакомство с Марко Поло уже не выглядит сумасбродным предположением. Не знаю, как читателю, а автору искренне хочется верить, что все было именно так.
Феерию восторга и восхищения у путешественника вызвала столица Манзи (южносунский Китай) Кинсан (Ханчжоу). Знакомясь с описанием этого города, понимаешь природу возникновения прозвища «милионе» («миллион»), которое дали Марко Поло некоторые его сограждане. В знаменитых венецианских карнавалах среди прочих участвовали и маски «Марко Милионе», рассказывавшие публике самые невероятные истории. Действительно, в стремлении поделиться переполняющими его чувствами увлекающийся итальянец утрачивает чувство меры, когда говорит о городе в «сто миль в округе», с «двенадцатью тысячами каменных мостов», «четырьмя тысячами бань», «миллионом шестьсот тысяч домов» и т. п., хотя по сути своей повествование весьма содержательно и представляет интерес. В частности, те же бани стали популярны в китайских городах еще в Х в., поэтому ситуация, когда местные жители «по нескольку раз в месяц ходят туда», ибо «чистоту в теле соблюдают», бесспорно, была откровением для Европы того времени.