Через два года мать и сын двинулись в Кашмир, где Кумараджива продолжал совершенствовать свои знания. Когда мальчику исполнилось 12 лет, они решили вернуться в Кучу. В пути, в районе горного массива Гиндукуш (совр. Афганистан), им встретился архат (в буддизме хинаяны — это отрекшийся от мира отшельник, путем длительного самосовершенствования добившийся индивидуального спасения), который сказал матери: «Охраняй его от соблазнов! Если он до 35 лет не нарушит монашеских обетов, быть ему великим проповедником Закона Будды».
Где-то под Кашгаром, неся на голове патру (у буддийских монахов чаша для сбора подаяний), мальчик постоянно задавал себе вопрос: почему я не чувствую ее, хотя она достаточно велика? Внезапно патра потяжелела, и Кумараджива был вынужден поставить ее на землю. На недоуменный вопрос матери он ответил: «Ваш сын полон противоречий, и потому патра становится то легкой, то тяжелой». С годами с сомнениями было покончено, а слава о замечательном проповеднике шагнула далеко за пределы государства.
В 382 г. правитель Ранней Цинь (столица Чанъань) Фу Цзянь отправил генерала Люй Гуана на завоевание государств Цюцы и Яньци (Карашар). Перед отбытием он сказал своему полководцу в том числе следующее: «Слышал я, что живет в Западном крае Кумараджива. Он глубоко постиг суть Закона и превосходно владеет учением об инь и ян… Я много думал о нем. Ведь мудрецы и философы — величайшая драгоценность государства. Когда покоришь Цюцы, с гонцами доставишь Кумарадживу ко мне». Однако встретиться им не удалось. Фу Цзянь в 383 г. терпит сокрушительное поражение от своих соседей, еще через два года его убили.
Люй Гуан разбил войско правителя Цюцы и захватил в плен Кумарадживу, однако мудрости последнего не уразумел. Сначала он приказал лишить монаха невинности: того напоили вином и заперли в покоях с дочерью местного правителя. Затем Люй Гуан заставлял Кумарадживу садиться верхом то на буйвола, то на необъезженную лошадь, вынуждая его постоянно падать. Мудрец оставался внешне спокоен, заставив генерала осознать всю глупость и бесперспективность подобных издевательств.
На обратном пути армия сделала привал у подножия горы. Кумараджива предупредил о пагубности этого шага, предлагая разместиться на возвышенности, но его не послушали. Ночью начался сильнейший ливень, вода поднялась на несколько метров и накрыла лагерь. В результате погибли тысячи воинов, а Люй Гуан был потрясен проницательностью пленника. Вскоре проповедник потерял свою любимую лошадь, о чем уважаемый читатель уже знает. В 385 г. войско Люй Гуана, узнав по дороге о гибели Фу Цзяня, прибыло в Лянчжоу (Увэй), но это, как говорится, уже совсем другая история.
В середине VI в. в Центральной и Восточной Азии на огромной территории — от Бохайского залива до Каспийского моря — раскинулось государство тюрков, получившее название Тюркский каганат. Ставка его правителя (кагана) находилась в верховьях Орхона (на территории современной Монголии). В результате длительных завоевательных войн в VI–VII вв. недавно образовавшийся агрессивный этнос установил жесткий контроль над значительной частью Шелкового пути, существенно ограничив внешнеэкономические связи своих соседей. Однако в результате острого внутриполитического кризиса, затянувшихся междоусобиц и эффективного вмешательства суйского Китая каганат распался на враждебные друг другу восточную и западную части.
После прихода к власти амбициозный танский император Тайцзун резко активизировал военные действия на западном направлении. Средневековый летописец приводит его высказывания по поводу тюркских правителей: «Раньше я был щедр к негодяям ради спокойствия наших границ, потому что Поднебесная еще не была умиротворена. Ныне они нарушили договор, и я уничтожу их». В качестве первого шага, свидетельствовавшего о принципиально новой политике в отношении тюрков, он распорядился «направляемые им грамоты впредь именовать эдиктами и рескриптами».
В 630 г. Тайцзун нанес каганату сокрушительное поражение, подчинив его восточную часть. Развивая успех, танская армия в те годы уверенно продвигалась на севе-ро-запад. При этом император не гнушался откровенной демагогии, уверяя, что в отличие от всех прежних правителей он одинаково любит и китайцев, и варваров, а племена иноземцев относятся «ко мне как к своему отцу и матери».
В начальный период династии Тан открывается новая страница в истории города. Можно смело утверждать, что именно в этот период Дуньхуан достигает своего наивысшего расцвета: строятся жилые дома, гостиницы, постоялые дворы, возводятся уникальные памятники духовной культуры. Вспоминается легенда, рассказанная замечательным монахом и проповедником Сюаньцзаном.