Ранней весною 1348 года в Новгород прибыло необычайное посольство.
То есть посольство было самое обыкновенное, но вот предложения, привезенные послами, звучали странно и дико даже и для бывалых новгородцев.
Шведский король Магнус II предлагал новгородцам выставить своих самых искушенных философов и богословов, чтобы они в ученом диспуте со шведскими философами и богословами выяснили, чья же все-таки вера лучше.
Проигравшая спор страна должна была принять веру победителя.
Может быть, в устах святой Бригитты подобное предложение и звучало естественно, но изложенное прямой русской речью: «Ино аз иду в вашу веру, или, паки аще наша будет вера лучше, и вы пойдете в нашу веру!» — оно пробуждало в новгородцах беспокойство за состояние шведских умов…
Новгородским архиепископом был тогда святитель Василий Калика.
В молодости, будучи еще священником Космодемьянской церкви Григорием, Василий Калика, как и святая Бригитта, совершил паломничество на Святую землю, за что и получил свое прозвище[8].
В 1330 году новгородцы «от мала до велика возлюбили» его и избрали по жребию новгородским владыкой.
Став после монашеского пострижения Василием, он семнадцать лет управлял новгородской епархией, и деятельность его выходила далеко за пределы церковной жизни.
Архиепископ Василий Калика занимался не только писанием икон и строительством храмов, но он еще и укреплял крепостные стены в Новгороде, строил мосты, занимался дипломатической работой. Это ему обязан Новгород своим примирением с Москвой в 1340 году, когда Василий Калика заключил от имени Новгорода мир «по старым грамотам» с великим князем Симеоном Гордым.
Не чужд был архиепископ и ученых трудов.
Его послание тверскому епископу Феодору о рае много веков повторяли русские летописи.
С годами авторитет святителя Василия стал столь высоким, что митрополит Феопюст благословил его «крещатыми ризами». Этим знаком особого достоинства Василий Калика был отмечен первым не только из числа новгородских владык, но и среди всех русских иерархов.
Ну а белый клобук, посланный Василию Калике Константинопольским патриархом, превратился в сюжет «повести о новгородском белом клобуке», утверждающей, что Русская Церковь является наследницей и Византии, и Римской империи, поскольку клобук этот некогда из рук императора Константина получил первый папа римский Сильвестр.
Вот этому святителю и предстояло ответить святой Бригитте и шведскому королю Магнусу II.
Архиепископ Василий Калика проявил тут воистину святительскую мудрость.
— Веру мы приняли от греков, и не нам решать, лучше она или хуже латинской, — учтиво и смиренно ответил он. — Посылай с этим вопросом к константинопольскому патриарху, а если имеешь какие претензии к нам — скажи прямо, о том мы готовы говорить.
Магнуса и святую Бригитту такой ответ не удовлетворил, и весной 1348 года, как только открылась навигация на Балтике, в Неву вошли шведские корабли.
Часть войска — крепость тогда занимала только часть острова — высадилась в конце июня на Ореховом острове, а другая часть, разделившись на небольшие отряды, начала грабить земли по берегам Невы.
Намеченный богословский диспут перешел сразу в практическую плоскость. Всех русских пленных, отказывающихся перейти в католическую веру, Магнус приказывал казнить.
Кто знает, может быть, и взятие Орешка тоже было открыто в видениях святой Бригитты, ведь захватом этой крепости решались чрезвычайно важные задачи крестового похода.
Во-первых, Орешек позволял контролировать торговлю Новгорода с Западной Европой, во-вторых, отрезал от Новгорода карел, и, лишенные новгородской поддержки, они неизбежно должны были покориться шведам. Ну и, в-третьих, открывалась возможность покорения всей Ижорской земли.
Сорок дней длилась осада.
Возможно, шведам и удалось бы задушить осадой крепость, тем более что ореховский князь Александр Наримонтович в своей столице отсутствовал, но тут случилось событие, которое не предвидели ни король Магнус, ни святая Бригитта.
23 июля сравнительно небольшой отряд новгородцев, возглавляемый боярами Онцифором Лукиничем, Яковом Хотовым и Михаилом Фефилатовым, с криком «Святая София!» неожиданно атаковал шведский корпус и разгромил его.
«…Избиша немец 500 в канун святых Бориса и Глеба, а иных изнимаша, и переветников казниша, — сообщает по этому поводу новгородская летопись. — А бой бысть на Жабце поле».