Выбрать главу

14 Горный гном

— Конни? — позвала ее тетя из-за двери спальни на следующее утро.

После расширяющих сознание драконьих снов Конни было трудно подняться с постели, чтобы отправиться на очередную тренировку у Мастерсонов, и она долго валялась под одеялом, наблюдая на потолке спальни блики света, отраженные морскими волнами.

— Хочешь, чтобы я все отменила?

Отменить? Упустить возможность встретиться с еще одним мифическим созданием? Ни в коем случае, — тетя, должно быть, шутит!

— Нет, спасибо, — ответила Конни, резко становясь ногами на холодный пол. — Я сейчас соберусь.

Тетя засмеялась:

— Я так и думала.

Среди машин и фургонов на дворе фермы стояла маленькая, закутанная в угольно-черный плащ фигура — это был Гард, горный гном.

— Приветствую тебя, универсальный посредник, добро пожаловать в мое временное жилище, — сказал он, крепко пожимая ей руку.

Конни слегка удивило то, что сейчас, в отличие от их первой встречи, при прикосновении его прохладной черной руки она ничего не почувствовала.

— Следуй за мной, — сказал Гард, явно забавляясь, как будто он прочитал ее мысли и смеялся над ее удивлением, — и тогда ты узнаешь, что значит встретиться с горным гномом. Нас не так легко распознать, как других, с кем ты встречалась.

Гард снова повел Конни на каменоломню, где она была накануне. Спускаясь вниз по склону утеса, они увидели бревенчатое строение, спрятанное среди деревьев, рядом с которым два других горных гнома перебирали груды камней. Некоторые камни они простукивали серебряным молотком, другие рассекали зубилом. В стороне Конни заметила Фредерика Коуни, он спал в шезлонге, завернувшись в одеяло и надвинув шляпу на глаза.

Гард уселся перед кучей камней цвета меди и указал ей на место напротив.

— Ну что, давай работать, — сказал он, протягивая ей инструменты.

Конни взяла молоток и зубило и начала повторять его действия. Поначалу задание показалось ей очень трудным: она никак не могла понять, что должно получиться в итоге.

— Что мы делаем? — спросила она через десять минут безрезультатного стука по камню, лежащему у нее на коленях.

Гард хмыкнул:

— Если ты имеешь в виду: «Для чего это нужно?» — тогда ответ будет заключаться в том, что мы отбираем камни для драконов. У твоего друга доктора Брока кое-что припасено для ежегодного съезда Общества. Если ты имеешь в виду: «Почему мы делаем это вместе?» — тогда ответ найдется внутри тебя самой, если ты его поищешь.

Конни вздохнула и снова вернулась к своему заданию. Когда она погрузилась в монотонное повторение действий: поднять — стукнуть — убрать, поднять — стукнуть — убрать, ее сознание начало блуждать. Она увидела под собой траву, почувствовала землю под ступнями, ощутила необъятность каменных пластов, уходящих на многие мили вглубь. Потом она почувствовала нечто еще: чье-то присутствие в своем сознании, с кем она стояла на одной земле и стучала по одному камню. Она подняла глаза и увидела, что Гард смотрит на нее очень внимательно.

— Итак, ты наконец обнаружила меня, посредник, — сказал он. — Не через прикосновение плоти устанавливается основной контакт, но через материалы, из которых мы состоим, через землю, которая поддерживает и питает нас. Прислушайся снова.

Конни закрыла глаза и попыталась снова поймать ощущение его присутствия, которое уловила на короткий миг. В темноте она слышала шепот: он стал отчетливее, когда она представила себе Гарда — кряжистого, преисполненного опытом и житейской мудростью. Войдя в самые поверхностные мысли горного гнома, она ощутила, что под ними скрывается множество глубинных слоев. Он как будто нес в себе отпечаток многих эр: видел, как моря покрывали землю и отступали, наблюдал, как замерзали и таяли ледники, и все это оставляло внутри его свой след. Первые мысли гнома, которые прочитала Конни, были о ней: его интересовали ее способности, он вспоминал универсалов, с которыми встречался в прошлом. Она чувствовала, что воспоминания Гарда уходят в те времена, когда еще не было людей, но в то же время он не казался таким древним, как Морджик: для Гарда время было не бесконечной чередой лет, нанизывающихся, как жемчужины на нить, а чем-то незыблемым, непроходящим.