Он остановился, столкнувшись нос к носу с тюленем, и поспешно отступил, испугавшись острых, как иголки, зубов, которые оскалил на него Арран.
С другой стороны с топотом появился второй человек.
— Это место на меня ужас нагоняет, Бен, сначала мужики по пьянке в море выбрасываются, теперь детишки приходят на экскурсии, — сказал Моу, отирая пот с лица.
— И не только детишки, — сказал Бен, кивая на тюленя. — Осторожно! Девочки, не двигайтесь, я отгоню его от вас. — Он начал размахивать руками. — Кш-ш! Уйди от нее!
Аррану оставался только один путь. На прощание лизнув пальцы Конни шершавым языком, он перевалился через ограду дока и почти без всплеска исчез под водой.
— С вами все в порядке? — спросил потрясенный увиденным Бен, протягивая руку и помогая Конни подняться на ноги. — Вам не следует тут бродить, вы знаете. Тут небезопасно даже в самое спокойное время. — Он нервно оглянулся. — А особенно небезопасно, когда спускается туман.
— Извините, — сказала Джессика. — Мы просто пришли за ее… тюленем. Мы беспокоились, как бы он не попал в какой-нибудь механизм и не поранился.
— Следовало сначала сообщить об этом нам, милочка, — сказал он. — Мне придется отвести вас в офис и обо всем доложить. Что скажешь, Моу?
Но его коллега не слушал. Его руки безвольно повисли вдоль тела, челюсть отвисла.
— Джессика, зажми уши! — прошипела Конни.
Джессика заткнула уши пальцами, на лице ее был панический ужас.
— Моу, возьми себя в руки! — сказал Бен, щелкая пальцами перед носом приятеля. — Эй, кончай валять дурака. Не время и не место сейчас шутки шутить.
Теперь и Конни это услышала. Пение постепенно проникало сквозь туман, пока не заполнило собой все пространство. Оно обволакивало, умоляя пойти к поющим, нырнуть под холодные простыни волн на брачном ложе моря. Легкий ветерок, как ласковое прикосновение мягкой руки, дотронулся до ее щеки, увлекая вперед. Конни встряхнулась, сбрасывая с себя чары песни, как собака отряхивает воду со шкуры после купания.
Она повернулась к мужчинам. Моу качнулся вперед и медленно побрел к краю пристани. У Бена на лице была трогательная широкая улыбка. Он тоже двинулся к воде.
— Стойте! — заорала Конни.
Она с таким же успехом могла звать камни — эффект был бы тот же.
Новый, еще более настойчивый зов донесся сверху.
— Придите! Придите! — напевали сирены. — Мои руки мягки, мои объятия сладки!
Конни посмотрела вверх. На самом верху подъемного крана она увидела темные очертания одной сирены, которая, наклонив голову вперед, пением завлекала свои жертвы навстречу гибели.
— Заткнись! Оставь их в покое! — закричала Конни.
Но это было бесполезно. Сирена была слишком погружена в заклинание, вплетенное в ее песню. Для того чтобы сбить ее, хищницу на охоте, с запаха ее добычи, требовалось нечто большее, чем жалкие слова. Конни бросилась вперед и ухватила обоих мужчин за куртки сзади, но все, чего она достигла, это поняла, что ее так же подтягивает все ближе и ближе к краю. Джессика не могла помочь ей: обеими руками она закрывала уши.
— Придумай что-нибудь! — шипела Конни на себя. — Ты же универсал. Ты должна хоть что-то сделать.
Если хищника и можно было сбить со следа, то только новым, более сильным и привлекательным запахом.
Конни отпустила мужчин и закрыла глаза. Шепот ветра, шорох наползающего тумана, плеск волн: все это соединилось, чтобы породить новую тональность для ее мелодии. Универсал начала петь.
Полет над волнами. Лунный свет, серебрящий крылья. Рыба, блеснувшая в мерцающих глубинах моря. Красная скала. Гнездо.
Сирена сбилась с ноты, когда новая песня донеслась до нее из тумана. В этих звуках был ее дом, ее верный соратник, ее крылатая сестра.
Забудь о смертных: их краткие жизни не стоят твоего внимания. Соль на губах. Скрип чешуи на песке. Водоросли, покорные собрату-ветру.
Сирена начала отвечать, ослабив узы, тяготеющие над ее добычей, и устанавливая связь с Конни. Это была Взмах Пера.
«Домой, в гнездо, уснуть, отдыхать», — пела универсал, и ее песня смягчала оскорбленные чувства сирены, убаюкивая ее, как шепот моря.
«Да, отдыхать», — пела Взмах Пера.
Густой слой тумана обволакивал кран, скрыв его башню. Когда Конни открыла глаза, она уже знала, что сирена улетела.
Двое мужчин уставились на нее с недоумением.
— Ты, ты пела! — заикаясь, выговорил Моу. — Ты слышал ее, Бен? Она пела — да так странно.
Тут Моу вдруг взглянул себе под ноги и заметил, что стоит на самом краю пристани. Он выругался и отпрыгнул от края.